СИГАРА ПРОКАЖЕННОГО
На страницах очерков «Путешествие внутрь страны», изданных в 1878 году, Стивенсон пишет: «Будем по мере сил учить народ радости. И будем помнить, что уроки должны звучать бодро и воодушевленно, должны укреплять в людях мужество». Один из самых блестящих примеров мужества — «100 дней» Наполеона, свергнутого французского императора. Тайно покинув место своей ссылки, остров Эльба, Наполеон с сотней гвардейцев устремился в Париж. По мере продвижения к столице крохотное войско императора пополнялось ветеранами и добровольцами, но оно было еще слишком мало, чтобы открыто вступать в сражение со стотысячной королевской армией. Ловко лавируя, Наполеон избегает столкновения, всякий раз уводя свою армию в сторону от движения королевских войск. Но вот настает момент, когда две армии все же встречают друг друга. Чтобы не допустить кровопролития (ведь и там, и тут свои, французы; причем большинство из тех, кто сейчас держит его грудь на мушке, еще недавно служили под его командованием), Наполеон отдает своим уланам приказ опустить ружья. И — идет вперед, один, к солдатам короля, уже стоящим на изготове и ждущим только команды «Огонь!»…
На расстоянии пистолетного выстрела Наполеон останавливается. «Солдаты! — говорит он громким и твердым голосом. — Я ваш император. Узнаете меня?» Кто-то из королевских офицеров дает команду: «Вот он! Пли!». Солдаты бледнеют, ноги у них подкашиваются. В судорожно сжатых руках дрожат ружья. Наполеон делает еще два-три шага вперед и открывает на груди зеленый егерский мундир: «Если есть между вами солдат, который хочет убить своего императора, — вот моя грудь!»
И тут раздается неистовый крик: «Виват император!». Королевские солдаты бросают ружья, выбегают к нему из рядов, падают к его ногам, обнимают их, целуют ботфорты и полы его мундира, поднимают его и несут на руках… Вся королевская армия, за исключением нескольких офицеров, переходит на сторону Наполеона! Дело невиданное и неслыханное: один человек победил целую армию!
Однако чудеса мужества встречаются не только на поле брани. Есть героизм и другого рода. Он не столь ярок и впечатляющ, порою вообще неприметен, но требует от человека ежедневных, ежечасных, а порой и ежеминутных усилий для того, чтобы просто оставаться человеком. Возможно, что в этом даже больше величия, чем во всех подвигах военных героев. Вся жизнь Стивенсона, говоря без преувеличения, — почти каждодневный подвиг. И он не только в его стойком сопротивлении физическим недугам. Он — в самом способе его жизни.
Однажды на Гавайских островах Стивенсон стал свидетелем того, как прокаженная девушка ждала под арестом отправки в лепрозорий вместе с матерью, добровольно пожелавшей ее сопровождать, но не уверенной, что ей позволят там остаться. Зрелище это совершенно потрясло Стивенсона. Он ничем не мог ей помочь, но дал деньги, чтобы хоть как-то облегчить ее участь. Стивенсон был глубоко тронут всеобщим горем и плачем, сопровождавшими расставание — гавайцы необычайно привязаны к своим близким. После отъезда девушки, столь потрясшего его, Стивенсон решил не щадить себя и, не взирая на реальную опасность заразиться проказой, поехал в лепрозорий. Он провел там целую неделю, помогая, как мог, его обитателям, «терзаемый ужасными зрелищами, но чувствуя истинный подъем духа при виде такой доброты у беспомощных, такого мужества и альтруизма у больных».
Однажды во время прогулки, Стивенсону встретился один из этих несчастных. Больной шел ему навстречу, и в изуродованных болезнью губах была зажата сигара — единственная роскошь местных мужчин. Несчастный узнал Стивенсона, радостно заулыбался ему и, вынув изо рта дымящийся окурок, протянул его писателю. О том, что проказа заразна, Стивенсону было хорошо известно, но обидеть бедняка, который делился с ним своим достоянием, он не мог. Великолепным жестом он принял сигару и затянулся густым дымом. Затем возвратил прокаженному сигару и, кивнув ему в знак благодарности, пошел своей дорогой.
Этот короткий эпизод — один из примеров повседневного мужества. Американский писатель Терри Андресон так объяснил разницу между военным и бытовым героизмом: «Люди способны вынести почти все, что угодно, если у них нет выбора. Истинное мужество — это когда у вас есть выбор». Выбор не в пользу самого себя, собственного эгоизма и своих интересов — наверное, в этом и есть высшее проявление человеческого духа. Можно привести немало примеров, как в минуты крайней опасности кто-то вел себя так, как Наполеон, Цезарь или Александр. Куда меньше примеров, когда от человека требовалось что-то совсем простое: что-то сказать, или ответить, или, просто, как в случае со Стивенсоном, протянуть руку и взять сигару. На самом же деле здесь требовалось одно: имея выбор, остаться человеком. А это во много раз тяжелее, чем один раз напрячь силы и одолеть врага. О таких героях не часто пишут в учебниках, они, по преимуществу, лица безвестные. Но они есть. И это они нас убеждают: да, человек может все! И — да, человек — это звучит гордо! И благодаря таким людям, как Стивенсон, мы знаем, что это не пустые слова.
«МОРЯК ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ…»
Стивенсон умер не от слабых легких. Скорее, он умер от переутомления. 3 декабря 1894 года, спустившись из кабинета, Луис увидел, что Фэнни мрачна — ее терзало предчувствие, будто с кем-то из близких скоро должно произойти несчастье. Луис решил подбодрить ее и, принеся из погреба бутылку вина, стал вместе с ней готовить салат. И вдруг он упал — кровоизлияние в мозг. Через два часа он умер.
Ллойд Осборн, пасынок писателя, рассказывал, что не раз замечал долгий взгляд, брошенный Стивенсоном на вершину горы Веа, венчавшей весь остров. Согласно завещанию писателя, он хотел покоиться на ее вершине. Но пути на вершину не было — вся гора поросла густым колючим кустарником и деревьями. Тогда собрался совет вождей. И вожди решили, что воля Туситалы должна быть исполнена. Но прорубить дорогу на крутую гору — это несравнимо более тяжкий труд, чем проложить дорогу на ровной местности.
«Утренняя тишина, — рассказывает Ллойд Осборн, — была нарушена треском падающих деревьев, звонким стуков топоров и более грубыми ударами мотыг и ломов, дробивших камни. Ни звука не слышно было только от людей, давших обет совершить весь этот труд в полном молчании. Не раздавалось ни песен, ни шуток, которые у самоанцев неразлучны с работой. Но тогда молча, сверкая потными телами и полные яростного усилия, местные жители, кто ножом, кто топором, кто мотыгой, лопатами или кирками, прорубались сквозь непроходимую чащу ради того, чтобы отдать долг Туситале».
Собственно, ради Стивенсона и было совершено первое восхождение на Веа. А когда путь был проложен и все поднялись наверх, то стало видно, насколько же красиво это место. «Вид открывался несравненный, — вспоминает Ллойд. — Морской горизонт, простиравшийся всюду, насколько хватало зрения, придавал всему вид бесконечной огромности. И так это было одиноко, так нетронуто, так невероятно красиво, что человек, это увидевший, замирал». Туземцы пронесли гроб с телом Туситалы на самую вершину горы. За его гробом шли плачущие островитяне — от мала до велика.
Вскоре на месте захоронения появился прямоугольный надгробный камень. На нем были выбиты строки из его «Завещания»:
К широкому небу лицом ввечеру
Положите меня, и я умру,
Я радостно жил и легко умру
И вам завещаю одно —
Написать на моей плите гробовой:
«Моряк из морей вернулся домой,
Охотник с гор вернулся домой,
Он там, куда шел давно».
Через двадцать лет, в 1915 году, прах Фэнни был перенесен сюда из Калифорнии и помещен рядом с останками мужа.
Сегодня Стивенсон — национальный герой Самоа. Его именем называют гостиницы и улицы, рестораны и кафе, больницы и библиотеки. Дом, где он жил, и его могила — главные достопримечательности страны, интерес к которым с годами не уменьшается, а только растет.
НА КОМ ДЕРЖИТСЯ СВЕТ
У знаменитого аргентинского писателя Хорхе Льюиса Борхеса есть небольшое стихотворение. Оно называется «Праведники». Его заключительные строки звучат так:
Тот, кто возделывает свой сад, как завещал Вольтер.
Кто благодарит эту землю за музыку…
Тот, кто гладит спящую кошку.
Кто искупает или пытается искупить причиненное зло.
Кто благодарит эту землю за Стивенсона.
Кто предпочтет правоту другого, —
Вот кто, каждый поодиночке, спасает мир.
В чем же секрет непреходящей притягательности и вечной молодости Стивенсона? Чтобы это понять, достаточно внимательно прочитать следующее высказывание писателя — это выдержка из очерка «Прах и тень»: «Не дай, господи, чтобы человек устал творить добро, отчаялся в своих стремлениях, не получив награды, или произнес слово жалобы. Для веры достаточно того, что все сущее стонет из-за своей бренности и все же стремится вперед с необоримым постоянством; быть не может, чтобы эти усилия остались втуне!».
«Стивенсон, — утверждал английский писатель Честертон, — победит не потому, что его многие любят, не потому, что его читает толпа и ценят эстеты. Он победит потому, что он прав». Стивенсон — это живительный бальзам для уставшей души, желанный «остров сокровищ» — кусочек рая: воспоминание о счастливом вчера и никогда не угасающая надежда на счастливое завтра. Вот за все это мы и любим Роберта Луиса Стивенсона — замечательного поэта, превосходного писателя и просто очень достойного человека.
…В одной старинной английской молитве говорится:
Дай нам, Бог, немного солнца,
Немного работы и немного развлечений.
Дай нам заработанный в борьбе
Наш ежедневный черный хлеб и немного масла.
Дай нам здоровья и пощады.
Дай нам также немного песен, и сказку, и книгу.
Дай нам, Бог, возможность стать лучше для себя и для других,
Пока все люди не научатся жить, как братья.
Старый мир — это сумасшедший дом. Давайте же делать так, чтобы он стал хоть немного лучше. Хвала тем, кто мужественно и терпеливо отдает свой повседневный долг. На таких людях и держится свет.
Александр КАЗАКЕВИЧ (авторский сайт: akazak.ru)
(Глава из книги «Люди как звезды. Парадоксальные и малоизвестные факты из жизни знаменитых людей». Издательство «Феникс», Ростов-на-Дону, 2007 г.)
- 1
- 2
