Хрюша отдал очки Ральфу, и теперь он ждал, когда ему вернут зрение. Дрова были сырые; они уже в третий раз пытались их зажечь. Ральф встал и буркнул себе под нос:
- Нельзя вторую ночь без костра.
Он виновато оглянулся на троих стоящих рядом мальчиков. Впервые он признал двойную роль костра. Конечно, первая его роль - слать вверх призывный столбик дыма; но он еще и очаг и согревает ночью. Эрик дул на дерево, пока оно не занялось и не загорелось. Поднялся бело-желтый вал дыма. Хрюша снова надел очки и, довольный, смотрел на костер.
- Хорошо бы радио сделать!
- Или самолет бы…
- …или лодку.
Ральф поворошил в памяти блекнувшие представленья о мире.
- Мы бы в плен к красным могли попасть.
Эрик откинул волосы со лба.
- Лучше бы уж они, чем…
Переходить на личности он не стал, и Сэм кончил за него фразу, кивнув вдоль берега.
Ральф вспомнил нелепо мотающееся под парашютом тело.
- Он же что-то насчет мертвеца говорил… - И страшно покраснел, выдав, что присутствовал на том танце. Он весь подался к костру:
- Нет-нет! Только не гасни!
- Совсем стал жидкий.
- Еще дерево нужно, хоть и сырое.
- У меня астма…
И - неизбежный ответ:
- Слыхали про твою какассыму.
- Если я бревна опять стану таскать, меня астма схватит. Я сам не рад, Ральф, но тут куда же денешься?
Втроем пошли в лес, принесли охапки гнилых сучьев. Снова поднялся густой желтый дым.
- Давайте поедим чего-нибудь.
Все вместе пошли к фруктовым деревьям, захватив с собой копья, и торопливо, молча, долго набивали животы. Солнце уже садилось, когда они вышли из лесу, и только угли дотлевали в золе, и дыма не было.
- Я больше не могу ветки таскать, - сказал Эрик. - Я устал.
Ральф откашлялся:
- Наверху костер у нас все время горел.
- Так тот маленький был. А здесь большой нужно.
Ральф подкинул в костер щепочку и проводил взглядом качнувшуюся в сумерках струю.
- Надо, чтоб он горел.
Эрик растянулся плашмя.
- Нет, я совсем устал. Да и какой смысл?
- Эрик! - выкрикнул Ральф. - Ты не смей так говорить!
Сэм встал на колени с Эриком рядом:
- Точно. Ну какой, какой смысл?
Ральф негодуя старался вспомнить. С костром было связано что-то хорошее. Что-то потрясающе важное…
- Ральф вам уже сто раз говорил, - проворчал Хрюша. - Как же вы еще хочете, чтоб нас спасли?
- Именно! Если у нас не будет дыма…
И он сел перед ними на корточки в загустевших сумерках.
- Неужели вы не понимаете? Что толку мечтать о лодках, о радио?
Он вытянул руку, сжал кулак.
- У нас только один способ отсюда выбраться. Кто-то там пусть играет в охоту, пусть добывает мясо…
Он переводил взгляд с одного лица на другое. Но в минуту наивысшего подъема и убежденности вдруг этот занавес заколыхался у него в голове, и сразу он совершенно сбился. Он стоял на коленях, сжимал кулак, важно переводил взгляд с одного лица на другое… Наконец занавес снова взвился.
- Ах, ну да. А наше, значит, дело - дым. И чтоб побольше дыма…
- Но не получается же у нас! Смотри!
Костер догорал.
- По двое - следить за костром, - бормотал про себя Ральф. - Это выходит по двенадцати часов в сутки…
- Ральф, мы больше не можем таскать дрова…
- Темно же…
- Ночь же…
- Мы можем его зажигать каждое утро, - сказал Хрюша. - В темноте дым никто никогда не увидит.
Сэм убежденно затряс головой.
- Другое дело, когда костер был…
- Наверху.
Ральф встал, чувствуя странную беззащитность перед давящей тьмой.
- Ладно. Пусть ночью не горит.
Он пошел к первому шалашу, который еще стоял, хоть и шатался. Груды листьев лежали тут, сухие и шумные на ощупь. В соседнем шалаше малыш говорил со сна. Четверо старших залезли в шалаш и зарылись в листья. Близнецы легли рядышком, Ральф с Хрюшей - в другом углу. Листья долго шуршали, скрипели, пока они устраивались на ночлег.
- Хрюш.
- Ты как - ничего?
- Да ничего вроде.
Наконец - только изредка шорох и хруст - в шалаше стало тихо. За низким входом висела утыканная звездами чернота, и с полым гулом набегали на риф волны. Ральф, как всегда по ночам, стал играть в "вот если бы…"
Вот если бы их отправили домой на реактивном, они бы уже к утру были на том большом аэродроме в Уилтшире. Потом поехали бы на машине. Нет, для полного счастья лучше на поезде. И прямо бы до Девона. И опять бы в тот дом. И дикие пони опять подходили б к забору и заглядывали бы в сад…
Ральф беспокойно завертелся под листьями. В Дартмуре вообще дико, вот и дикие пони. Дикость его больше не привлекала.
Мечты повернулись к обузданной прирученности города, где нет места дикарству. Что может быть безопасней автобусной станции, там колеса, там фонари… Уже Ральф танцевал вокруг фонаря, и автобус полз от стоянки - странный автобус…
- Ральф! Ральф!
- А? Что?
- Ты не надо так шуметь.
- Извини.
Тьму в дальнем углу прорезал ужасный стон, и их затрясло под листьями. Сэм и Эрик дрались, вцепившись друг в дружку.
- Сэм! Сэм!
- Эй! Эрик!
И снова все успокоилось.
Хрюша тихонько сказал:
- Нам пора мотать отсюдова.
- Ты про что это?
- Чтоб нас спасли.
Впервые за день и несмотря на давящую тьму, Ральф прыснул.
- Нет, правда, - шептал Хрюша. - Если нас скоро не спасут, то все - мы свихнемся.
- …и будем немного того.
- …психи ненормальные!
- …шизики!
Ральф сдунул с лица взмокшую прядку.
- А ты тете своей напиши.
Хрюша всерьез призадумался:
- Я не знаю, где она теперь. И у меня конверта нету. И марки. И здесь почтового ящика нету. И почтальона.
Ральф не ожидал от своей шутки такого успеха. Он давился смехом, он весь дергался, трясся.
Хрюша с достоинством укорял:
- Я ничего не сказал такого ужасно смешного.
Ральф хихикал, ему уже стало невмоготу. Он мучился и, сокрушенно, задыхаясь, лежал и ждал, когда на него опять нападет смех. Во время одной из таких пауз его подстерег сон.
- Ральф! Опять ты шумишь. Ты лучше тихо, а, Ральф, а то…
Ральф приподнялся и сел. Он был благодарен прервавшему его сон Хрюше, потому что автобус приблизился и стал уже виден ясней.
- Что - а то?
- Тш-ш. Слушай.
Ральф улегся, осторожно, под долгие вздохи листвы. Эрик простонал что-то и успокоился. Тьма, кроме глупой полоски звезд, была плотная, как войлок.
- Я ничего не слышу.
- Там снаружи шевелится что-то.
Ральфу сжало виски. Шум крови в ушах утопил все звуки, потом затих.
- Нет, ничего не слышу.
- А ты слушай. Ты подольше послушай.
Ясно, отчетливо и в двух шагах от шалаша хрустнул сучок. Снова кровь загремела в ушах у Ральфа, в мозгу замелькали смутные, смешанные образы. Их совокупность осаждала шалаш. Хрюшина голова ткнулась ему в плечо, рука стиснула его руку.
- Ральф! Ральф!
- Тихо ты. Слушай.
Ральф взмолился в отчаянье, чтобы зверь предпочел малышей. Страшный шепот шипел у входа:
- Хрюша… Хрюша…
- Пришел! - задохнулся Хрюша. - Он вправду есть!
Он глотал воздух и жался к Ральфу.
- Хрюша, выходи. Ты нужен мне, Хрюша.
Губы Ральфа были у самого Хрюшиного уха:
- Молчи.
- Хрюша, Хрюша, где ты, Хрюша?
Что-то прошуршало в тылу шалаша. Хрюша на мгновенье замер. И у него началась его астма. Он весь выгнулся, забил ногами по листьям. Ральф откатился от него.
Потом был страшный рев у входа. Плюхнулось, бухнулось живое что-то. Кто-то споткнулся об Ральфа, перелетел через него. В Хрюшином углу все смешалось - рев, хруст, мельканье рук, ног. Ральф наугад колотил кулаками во тьме; потом он и еще кто-то, человек, кажется, десять, катались, катались по листьям, били, кусались, царапались. Его трясли, рвали, кто-то сунул пальцы ему в рот, он укусил эти пальцы. Рука отдернулась и тут же, как поршень, ударил кулак, и шалаш затрясся, посыпались искры. Ральф отпрянул, попал на корчащееся тело, ему горячо дохнули в щеку. Он колотил, молотил кулаком по горячо дышавшему рту. Он распалялся, он колотил, бил, а лицо под кулаком уже сделалось скользкое. Потом между ног ему всунулась коленка, и он упал, он все забыл от боли, а через него уже валились сцепившиеся тела. Шалаш рухнул, бесповоротно завершая сраженье. Неизвестные заметались, темными тенями выскользнули из развалин и унеслись прочь, и тогда стал слышен вой малышей и свистящий хрип Хрюши.
Ральф кричал срывающимся голосом:
- Малыши! Идите все спать! Это мы дрались с теми, а теперь - спать.
Близнецы подошли вплотную и разглядывали Ральфа.
- Вы оба как - в порядке?
- Вроде…
- А мне попало.
- И мне. А как же Хрюша?
Они выволокли Хрюшу из-под веток и прислонили спиной к дереву. В ночи была прохлада и облегченье после недавнего ужаса. И Хрюша дышал уже легче.
- Хрюша, тебя не покалечило?
- Да нет…
- Это Джек со своими охотниками, - сказал Ральф горько. - И чего им от нас еще надо?
- Зато мы им всыпали по первое число, - сказал Сэм. Честность вынуждала его продолжить. - Ну, то есть вы, конечно. Я в углу у себя как-то застрял.
- Да, я одного как следует сделал, - сказал Ральф. - Раскрасил его что надо. Теперь подумает, прежде чем снова к нам сунуться.
- И я, - сказал Эрик. - Я спал, а он меня ка-ак саданет по морде. Ральф, у меня, наверное, все лицо в крови? Но я ему тоже хорошо дал.
- А ты его как?
- Коленкой, - бесхитростно хвастал Эрик, - ка-ак двину между ног. Ох, он орал! Ты б послушал. Так что мы их неплохо отделали.
Вдруг Ральф шелохнулся во тьме. Но потом услышал, как Эрик что-то делает пальцем во рту.
- Ты чего?
- Да так. Зуб шатается просто.
Хрюша подтянул ноги.
- Ты уже ничего, Хрюш?
- Я-то думал, они за рогом пришли.
Ральф затрусил по бледному берегу и вспрыгнул на площадку. На сиденье главного мирно мерцал рог. Ральф постоял, посмотрел и вернулся к Хрюше.
- Рог они оставили.
- Я знаю. Они не за рогом приходили. Они за другим. Ральф! Что же мне делать?
Уже в отдаленье, по береговой луке, трое трусили в сторону замка. Они держались ближе к воде, от леса подальше. То вдруг принимались тихонько петь, то вдруг кувыркались колесом вдоль светящейся кромки. Вождь ровно трусил впереди, наслаждаясь победой; он был теперь настоящий вождь; и он на бегу пронзал воздух копьем. В левой руке у него болтались Хрюшины разбитые очки.
Глава одиннадцатая. ЗАМОК
В недолгой рассветной прохладе все четверо собрались возле черного пятна, на месте костра, и Ральф стоял на коленках и дул на золу. Серый, перистый пепел взлетал от его стараний, но не появлялось ни искорки. Близнецы смотрели тревожно, Хрюша с отрешенным лицом сидел за блестящей стеною своей близорукости. Ральф дул, пока у него не зазвенело в ушах от натуги, но вот первый утренний бриз, отбив у него работу, засыпал ему глаза пеплом. Ральф отпрянул, выругался, вытер слезы.
- Все без толку.
Эрик смотрел на него сверху вниз из-под маски запекшейся крови. Хрюша повернул в сторону Ральфа пустой взгляд:
- Конечно, без толку, Ральф. Мы без огня теперь.
Ральф придвинул лицо поближе к Хрюшиному:
- Ну, а так-то ты меня видишь?
- Чуть-чуть.
Глаз Ральфа снова спрятался за вздутой щекой.
- Они отобрали у нас огонь…
Его голос сорвался от бешенства:
- Украли!
- Вот они какие, - сказал Хрюша. - Я из-за них слепой. Понимаешь? Вот он, Джек Меридью. Ты созови собрание, Ральф, нам надо решить, что делать.
- Самих себя созывать?
- Раз больше нет никого. Сэм, дай-ка я за тебя ухвачусь.
Они пошли к площадке.
- Ты протруби в рог, - сказал Хрюша. - Ты изо всех сил протруби.
В лесу зашлось эхо. Взмыли птицы, голося над верхушками, как в то давнее-давнее первое утро. Берег по обе стороны площадки был пуст. Несколько малышей шли от укрытий. Ральф сел на отполированный ствол, трое стали рядом. Он кивнул, Эрик и Сэм сели справа. Ральф сунул рог в руки Хрюше. Хрюша стоял и моргал, бережно держа сверкающую раковину.
- Ну, что же ты - говори.
- Я только одно хочу сказать. Я теперь ничего не вижу, и пускай мне отдадут мои очки. На нашем острове ужасные вещи делаются. Я за тебя голосовал, Ральф, я тебя выбирал главным. Ну а он, он все это делает. Так что ты выступи, Ральф, и чего-нибудь нам скажи. А то…
Хрюша оборвал свою речь и всхлипнул. Он сел, и Ральф взял у него рог.
- Обыкновенный костер. Неужели так это трудно? Правда же? Просто сигнал, чтобы нас спасли. Мы что - дикари или кто мы?! И вот теперь нет сигнала. Мимо может пройти корабль. Помните, он тогда на охоту ушел и костер погас, а мимо прошел корабль? И они еще думают, он настоящий вождь. Ну, а потом, потом было… И это ведь тоже из-за него. Не он бы - никогда бы этого не было. А теперь вот Хрюша не видит ничего, приходят, крадут… - У Ральфа дрожал голос. - …Ночью пришли, в темноте, и украли у нас огонь. Взяли и украли. Мы бы и так им дали огня, если б они попросили. А они украли, и теперь сигнала нет, и нас никогда не спасут. Понимаете? Мы бы сами им дали огня, а они взяли и украли. Я…
Он неловко запнулся. Мысли опять застилал этот занавес. Хрюша вытягивал руки за рогом.
- Ральф, что ты делать-то будешь? Это все слова одни, а ведь надо решать. Я не могу без очок.
- Дай подумать. Может, пойти к ним, как мы раньше были - причесаться, помыться? Мы же правда не дикари, и насчет спасенья не игра какая-то…
Он прижал пальцем вспухшую щеку и глянул на близнецов.
- Немножко приведем себя в порядок и двинемся…
- Копья возьмем, - сказал Сэм. - И Хрюша пусть тоже.
- Ага. Вдруг пригодятся.
- Рог не у тебя!
Хрюша поднял раковину.
- Если хочете, можете копья брать, а я не буду! Что за радость? Меня все равно как собаку придется вести. Ладно, посмейтесь. Очень смешно. То-то тут все время смеются. А что выходит? Что взрослые скажут? Саймона - убили. А того малыша, с отметиной… Видел его кто? Хоть раз с тех пор, когда…
- Хрюша! Минуточку!..
- У меня рог. Нет, я лично пойду прямо к Джеку Меридью и все ему выложу.
- Тебе не поздоровится.
- Да что он мне еще-то, теперь-то уж сделает? Я скажу ему что к чему. Я понесу рог, можно, а, Ральф? Я покажу ему кое-что, чего ему не хватает.
Хрюша умолк, переждал мгновенье, оглядел неясные пятна лиц. Тень былых вытоптавших траву собраний прислушивалась к его речи.
- Я пойду к нему с рогом в руках. Я подниму рог. Я скажу ему - так, мол, и так, скажу, ты, конечно, сильней меня, у тебя нету астмы. И ты видишь прекрасно, скажу, ты обоими глазами видишь. Но я у тебя не прошу мои очки, я у тебя их не клянчу. И я не стану тебя упрашивать, мол, будь человеком. Потому что неважно, сильный ты или нет, а честность есть честность! Так что отдавай мне мои очки, скажу, ты обязан отдать!
Хрюша закончил. Он был весь красный и дрожал. Сунул рог Ральфу, будто хотел поскорей от него отделаться, и вытер слезы. Тихий зеленый свет обливал их, рог лежал у Ральфа в ногах, белый и хрупкий. Единственная капелька, протекшая между Хрюшиных пальцев, звездой горела на сияющем выгибе.
Ральф наконец выпрямился и откинул волосы со лба.
- Ладно. То есть попробуй, если хочешь. Мы тоже пойдем.
- Он же раскрашенный будет, - сомневался Сэм. - Знаете сами, какой он будет…
- Не очень-то он нас испугался…
- Если он взбесится, мы не обрадуемся…
Ральф хмуро глянул на Сэма. Ему смутно вспоминалось что-то, что Саймон говорил тогда, среди скал.
- Глупостей не болтай, - сказал он. И тут же прибавил:
- Значит, мы идем.
Он протянул рог Хрюше, и тот вспыхнул, на сей раз от гордости.
- На, ты понесешь.
- Когда мы выступим, я его понесу… - Хрюша искал еще слов, чтоб выразить свою пламенную готовность стойко пронести рог через все невзгоды и трудности. - …Я с удовольствием, Ральф. Хоть меня самого же вести придется.
Ральф снова положил рог на блестящий ствол.
- Сначала надо поесть, а уж потом отправимся.
Они пошли к разоренным фруктовым деревьям. Хрюше помогли добраться до еды, и он искал ее ощупью. Пока ели, Ральф обдумывал план.
- Пойдем, как мы раньше были. Помоемся…
Сэм заглотал сочную мякоть и воспротивился.
- Мы же купаемся каждый день!
Ральф оглядел троих - чумазых, жалких, вздохнул:
- Надо бы волосы причесать. Только уж очень они у нас длинные.
- У меня в шалаше гольфы остались, - сказал Эрик. - Можно их на голову надеть, шапочки будут такие.
- Лучше чего-нибудь найдем, - сказал Хрюша, - и волосы вам сзади завяжем.
- Ну да, как у девчонок!
- Зачем? И вовсе не так.
- Ладно, пойдем как есть, - сказал Ральф. - Они тоже не лучше.
Эрик вытянул руку, преграждая им путь.
- Они же раскрашены будут. Сами знаете…
Все закивали. Они хорошо понимали, какое чувство дикости и свободы дарила защитная краска.
- Ну и что? А мы не будем раскрашены, - сказал Ральф. - Потому что мы-то не дикари.
Близнецы переглянулись.
- А все-таки, может…
Ральф крикнул:
- Никакой краски!..
И опять он умолк, ловя ускользающую мысль.
- Дым, - сказал он. - Нам нужен дым…
Он яростно глянул на близнецов:
- Дым, я говорю. Нам нельзя без дыма!..
Было тихо, и только ныли надсадно пчелы. Потом Хрюша осторожно заговорил.
- Ну да. Дым ведь - сигнал, и без дыма нас никогда не спасут.
- Сам знаю! - крикнул Ральф. - Он отдернул руку от Хрюши. - то же, по-твоему, я…
- Просто я сказал, чего ты всегда говоришь, - заторопился Хрюша. - Просто мне вдруг показалось…
- Ничего подобного, - громко сказал Ральф. - Я все время помню. Я не забыл…
Хрюша уже тряс головой, смиренно, увещевающе:
- Ты же у нас Вождь, Ральф. Ты же, конечно, все помнишь.
- Я не забыл.
- Ну конечно, нет.
Близнецы смотрели на Ральфа так, будто впервые его увидели.
Они отправились по берегу в боевом порядке. Первым шел Ральф, он прихрамывал и нес копье на плече. Он плохо видел из-за дымки, дрожащей над сверканьем песков, собственных длинных волос и вспухшей щеки. За ним шли близнецы, озабоченные, но не утратившие своей неисчерпаемой живости. Они говорили мало, но прилежно волокли за собой копья, ибо Хрюша установил, что, опустив глаза, защитив их от солнца, он видит, как концы копий ползут по песку. И потому он ступал между копьями, бережно прижимая к груди рог. Тесная группка двигалась по песку, четыре сплющенные тени плясали и путались у них под ногами. От бури не осталось следа, берег блистал, как наточенное лезвие. Гора и небо сияли в жаре, в головокружительной дали; и приподнятый миражем риф плыл по серебряному пруду на полпути к небу.
Прошли мимо того места, где танцевало тогда племя. Обугленные головни все еще лежали на камнях, где их загасило дождем, но снова был гладок песок у воды. Здесь они прошли молча. Все четверо не сомневались, что племя окажется в Замке, и, когда Замок стал виден, не сговариваясь остановились. Заросли, самые густые на всем острове, зеленые, черные, непроницаемые, были слева от них, и высокая трава качалась впереди. Ральф шагнул вперед.
Вот примятая трава, где они лежали тогда, когда он ходил к бастиону. Дальше был перешеек, а потом огибающий скалу выступ и красные башенки сверху.
Сэм тронул его за руку.
- Дым.
Дымное пятнышко дрожало в небе по ту сторону скалы.
- Ну конечно - у них костер…
Ральф обернулся.
- Чего это мы прячемся?
Он вышел из заслона травы на голое место перед перешейком.
- Вы двое пойдете сзади. Первым пойду я, потом прямо за мной Хрюша. Копья держите наготове.
Хрюша тревожно вглядывался в сверкающую пелену, отзанавесившую его от мира:
- Тут не опасно? Не обрыв? Я слышу море…
- Держись ко мне поближе.
Ральф ступил на перешеек. Пнул камень, и тот плеснулся в воде. Потом море вздохнуло, всасывая волну, и в сорока футах внизу, слева от Ральфа обнажился красный мшистый квадрат.
- А я не свалюсь? - мучился Хрюша. - Мне так жутко!
С высоты из-за башенок по ним вдруг ударил окрик, потом прогремел воинский клич, и дюжина голосов отозвалась на него из-за скалы.
- Давай сюда рог и не шевелись.
- Стой! Кто идет?
Ральф запрокинул голову и различил наверху темное лицо Роджера.
- Сам видишь, - крикнул Ральф. - Хватит тебе дурачиться!
Он поднес рог к губам и стал трубить. Дикари, раскрашенные до неузнаваемости, спускались по выступу на перешеек. В руках у них были копья, и они изготовлялись защищать подступы к бастиону. Ральф трубил, не обращая внимания на Хрюшин страх.
Роджер кричал:
- Не подходи, говорю! Слышишь?
Ральф наконец отнял рог ото рта. С трудом, но достаточно громко он выдохнул:
- …Созываю собрание.
Охраняющие перешеек дикари перешептывались, но не трогались с места. Ральф прошел вперед еще два шага. Сзади шуршал заклинающий шепот:
- Не оставляй меня, Ральф.
- Ты стань на коленки, - бросил Ральф через плечо. - И жди, пока я вернусь.
Он остановился посреди перешейка и внимательно разглядывал дикарей. Непринужденные, вольные за своей краской, они позавязывали сзади волосы, и им было куда удобней, чем ему. Ральф тут же решил, что потом непременно тоже так сделает. Он даже чуть не попросил их обождать, чтоб распорядиться со своими волосами, не сходя с места; но было не до того. Дикари хихикали, и один поманил Ральфа копьем. Высоко наверху Роджер отнял руки от рычага и тянул шею, засматривая вниз. Мальчики на перешейке, сведенные к трем косматым головам, тонули в луже собственной тени. Хрюша обвисал между ними круглым мешком.
- Я созываю собрание.
Ни звука.
Роджер взял камешек и запустил в близнецов, целясь мимо. Они отпрянули, Сэм чуть не свалился в воду. В теле Роджера уже бил темный источник силы.
Ральф снова сказал - громко.
- Я созываю собрание.
Он пробежал взглядом по дикарям:
- Где Джек?
Дикари переминались, советовались. Раскрашенное лицо сказало голосом Роберта:
- Он охотится. И он не велел нам тебя пускать.
- Я пришел к вам из-за огня, - сказал Ральф. - И насчет Хрюшиных очков.
Группка перед ним сомкнулась, и над ней задрожал смех, легкий, радостный смех, эхом отлетавший от высоких скал.
Позади Ральфа раздался голос:
- Тебе чего от нас надо?
Близнецы метнулись из-за спины Ральфа и встали перед ним. Он рывком повернулся. Джек, узнаваемый по рыжим волосам и повадке, шел из лесу. По бокам преданно трусили двое охотников. Все трое были размалеваны зеленой и черной краской. Позади них, на траве, осталась вспоротая и обезглавленная свиная туша.
Хрюша стонал:
- Не бросай меня! Ральф!
Он с потешной осторожностью обнял камень, прижимаясь к нему над опавшим морем. Дикари уже не хихикали, они выли от смеха.
Джек крикнул, перекрывая шум:
- Уходи, Ральф. Сиди уж на своем конце острова. А тут моя территория и мое племя. И отстань ты от меня!
Смех замер.
- Ты сцапал Хрюшины очки, - задохнулся Ральф. - Ты обязан их отдать.
- Обязан? Кто это сказал?
Ральфа взорвало:
- Я говорю! Ты сам голосовал за меня! Ты разве не слышал, как я трубил в рог? Постыдись! Это подлость! Мы б тебе дали огня, если б ты попросил…
Кровь ударила ему в лицо, и ужасно дергало вспухшее веко.
- Пожалуйста, мы бы тебе дали огня. Так нет же! Ты подкрался, как вор, и украл Хрюшины очки.
- А ну повтори!
- Вор! Вор!
Хрюша взвизгнул.
- Ральф! Меня пожалей!
Джек бросился к Ральфу, нацелился ему в грудь копьем. По мелькнувшей руке Джека Ральф сообразил направленье удара и отбил его своим древком. Потом перевернул копье и ткнул Джека острием возле уха. Они стояли лицом к лицу, задыхаясь, бешено глядя глаза в глаза.
- Кто это - вор?!
- Ты!
Джек извернулся и сделал новый выпад. Не сговариваясь, они теперь держали копья, как сабли, больше не решались пускать в ход смертоносные острия. Удар пришелся по копью Ральфа, потом обжег болью пальцы. Оба отпрянули и переменили позицию, Джек теперь был ближе к Замку, Ральф - к острову.
Оба совершенно задыхались.
- Ну!
- Чего - ну?
Они свирепо изготовились, но соблюдали безопасное расстояние.
- Ну-ка сунься, попробуй!
- Сам попробуй!
Хрюша вцепился в камень и пытался привлечь внимание Ральфа. Ральф нагнулся к нему, не сводя взгляда с Джека.
- Ральф, вспомни, чего мы пришли. Костер. Мои очки.
Ральф кивнул. Он расслабился, распрямился, поставил копье. Джек непроницаемо смотрел на него из-под краски. Ральф смотрел на башенки, на сгрудившихся дикарей.
- Слушайте. Мы вот что пришли вам сказать. Отдавайте Хрюше очки - это раз. Он без них ничего не видит. Это не игра…
Племя раскрашенных дикарей захихикало, и у Ральфа запрыгали мысли. Он откинул назад волосы и вглядывался в черно-зеленую маску, стараясь вспомнить лицо Джека.
Хрюша шепнул.
- И костер.
- Ах да. И насчет костра. Еще раз повторю. Я это с первого дня повторяю.
Он вытянул копье в сторону дикарей.
- Наша единственная надежда - держать сигнал все время, пока светло. И тогда корабль заметит дым, подойдет сюда и нас спасет и возьмет нас домой. А без этого дыма нам придется ждать, вдруг корабль подойдет случайно. Так много лет можно прождать. Так состариться можно…
Смех дикарей, дрожащий, серебряный, ненастоящий, взметнулся и эхом повис вдали. Ральф уже не помнил себя от ярости. Непослушным, тоненьким голосом он закричал.
- Вы что, не соображаете, раскрашенные идиоты? Сэм, Эрик, Хрюша, да я - это же мало! Мы берегли костер, но мы же не можем. А вам бы все играть и охотиться…
Он показал мимо них, туда, где таяла в блеске дымная струйка.
- Смотрите! Это разве сигнал? Просто костер, чтоб на нем жарить. Поесть-то вы поедите, а дыма у вас не будет. Неужели еще неясно? Может, там уже где-то корабль идет…
Он умолк, сраженный молчаньем и неопознаваемостью раскрашенных дикарей, охраняющих вход. Вождь раскрыл красный рот и обратился к близнецам, стоявшим между ним и его племенем:
- Вы, двое! А ну - назад!
Ему не ответили. Близнецы озадаченно переглядывались; Хрюша, ободренный тем, что кончилась драка, осторожно поднялся. Джек оглянулся на Ральфа, снова посмотрел на близнецов.
- Схватить их!
Никто не двигался. Джек заорал злобно:
- Сказано вам - схватить!
Раскрашенные суетливо, неловко окружили близнецов. Снова задрожал серебряный смех.
Сама цивилизация взывала возмущенными голосами Эрикисэма:
- Да вы что!..
- Как же можно!..
У них вырвали из рук копья.
- Связать!
Ральф безнадежно кричал в черно-зеленую маску:
- Джек!
- Я что сказал? Связать!
Раскрашенные уже чувствовали, что Эрикисэм не то что они сами, они уже чувствовали силу в своих руках. Неуклюже и рьяно они повалили близнецов. Джек вдохновился. Он сообразил, что Ральф попытается прийти близнецам на выручку. Его копье описало вокруг Ральфа свистящую дугу. Ральф еле успел отбиться. Племя и близнецы бились рядом в громкой свалке. Хрюша опять скорчился. И вот удивленные близнецы уже лежали, а племя стояло вокруг. Джек повернулся к Ральфу, процедил:
- Видал? Они все сделают, что я захочу.
И - снова молчанье. Неумело связанные близнецы лежали, а племя выжидательно смотрело на Ральфа. Он посчитал их, глядя сквозь спутанные космы, скользнул глазами по негодному дымку.
И не выдержал. Он заорал на Джека:
- Ты - зверь! Свинья! Сволочь ты! Вор проклятый!
И бросился на него.
Джек понял, что настала решительная минута, и бросился навстречу. Они сшиблись, отлетели в разные стороны. Джек наотмашь ударил Ральфа кулаком в ухо, Ральф стукнул его в живот, Джек охнул. Они снова стояли лицом к лицу, яростно задыхаясь. Каждого обескураживала ярость противника. И тут только вошел им в уши шум, сопровождавший драку, дерущий, слитый, ободряющий клич племени.
К Ральфу пробился голос Хрюши:
- Давай я им скажу.
Он вдруг поднялся в поднятой схваткой пыли, и, завидя его намерения, племя перешло на дружное улюлюканье.
Хрюша поднял рог, улюлюканье чуть стихло и снова грянуло - еще сильней.
- Рог у меня!
Хрюша орал:
- Сказано вам, рог у меня!
Как ни странно, настала тишина; племя приготовилось послушать, что такого забавного собирается преподнести Хрюша.
Тишина, запинка. И среди тишины - странный шум по воздуху у самой головы Ральфа. Он почти его не заметил, но вот - опять, легкое "ж-ж-ж!". Кто-то бросал камушки. Это Роджер их бросал, не снимая другой руки с рычага. Ральф был внизу косматой копной, и Хрюша - мешком жира.
- Я вот что скажу. Вы ведете себя, как дети малые.
Снова улюлюканье взвилось и замерло, когда Хрюша поднял белую магическую раковину.
- Что лучше - быть бандой раскрашенных черномазых, как вы, или же быть разумными людьми, как Ральф?
Дикари неистово загалдели. Хрюша снова орал:
- Что лучше - жить по правилам и дружно или же охотиться и убивать?
Снова галдеж и снова - "ж-ж-ж".
Ральф перекричал шум.
- Что лучше - закон и чтоб нас спасли или охотиться и погубить всех?
Джек уже тоже вопил, Ральфа никто не слышал. Джек отступил к племени. Они стояли грозной стеной, ощетинясь копьями. Они решались, готовились. Еще немного - и они бросятся очищать перешеек. Ральф стоял перед ними, посреди перешейка, чуть ближе к краю, копье наготове. Рядом стоял Хрюша, все еще поднимая талисман - хрупкую, сверкающую красавицу раковину. По ним сгущенной ненавистью ударял вой. Высоко наверху Роджер в исступленном забытьи всей тяжестью налегал на рычаг.
Ральф услышал огромный камень гораздо раньше, чем его увидел. Он почувствовал, как содрогнулась земля - толчок отдался в пятки, сверху с грохотом посыпались камни поменьше. Что-то красное, страшное запрыгало по перешейку, он бросился плашмя, дикари завизжали.
Камень прошелся по Хрюше с головы до колен; рог разлетелся на тысячу белых осколков и перестал существовать. Хрюша без слова, без звука полетел боком с обрыва, переворачиваясь на лету. Камень дважды подпрыгнул и скрылся в лесу. Хрюша пролетел сорок футов и упал спиной на ту самую красную, квадратную глыбу в море. Голова раскроилась, и содержимое вывалилось и стало красным. Руки и ноги Хрюши немного подергались, как у свиньи, когда ее только убьют. Потом море снова медленно, тяжко вздохнуло, вскипело над глыбой белой розовой пеной; а когда оно снова отхлынуло, Хрюши уже не было.
Стояла мертвая тишина. Губы Ральфа сложили слово, но ничего не выговорилось.
Вдруг Джек отбежал от своих и завопил:
- Ну что? Видал? И тебя так! Так тебе и надо! Нет у тебя племени! Нет больше твоего рога!
Он, пригнувшись, бежал на Ральфа:
- Я Вождь!
Злобно, старательно целясь, он запустил в Ральфа копьем. Острие до мяса прорвало кожу у Ральфа на боку, потом отлетело, упало в воду. Ральф качнулся, боли он не чувствовал, только страх, а племя, взвыв за Вождем вслед, уже надвигалось. Другое копье, гнутое, оно летело не прямо, а просвистело у самой его головы, и еще одно упало с высоты, где стоял Роджер. Близнецы лежали, скрытые за толпой, и безликие бесы запрудили перешеек. Ральф повернулся и побежал. Крик несся за ним, как крик перепуганных чаек. По инстинкту, которого он сам в себе не знал, Ральф петлял на открытом пространстве, и копья летели мимо. Он вовремя заметил обезглавленную свинью, перепрыгнул, с хрустом вломился в заросли и скрылся в чаще.
Вождь остановился возле свиньи, повернулся к племени, поднял руки:
- Назад! Назад в крепость!
Племя шумно повернуло к перешейку, и там уже стоял Роджер.
Вождь сердито спросил:
- Ты почему не на посту?
Роджер поднял на него твердый, сумрачный взгляд:
- Просто спустился.
Смерть смотрела из его глаз. Вождь не сказал ему больше ни слова, перевел взгляд вниз, на Эрикисэма.
- Ну что - вступаете в мое племя?
- Отпусти меня…
- И меня.
Вождь схватил одно из оставшихся на земле копий и ткнул Сэма под ребра.
- Вы что хотите этим сказать, а? - спрашивал Вождь свирепо. - Зачем с копьями сюда явились, а? Почему в племя вступать не хотите, а?
Копье уже ритмично втыкалось под ребра. Сэм взвыл.
- Да нет, ты не так.
Роджер оттеснил Вождя, только что не толкнув плечом. Вопль оборвался, близнецы лежали и смотрели вверх в немом ужасе. Роджер надвигался на них, облеченный неведомой властью.
