Аркадий Аверченко. «Крыса на подносе»
- Хотите пойти на выставку нового искусства? - сказали мне.
- Хочу, - сказал я. - Пошли.
I
- Это вот и есть выставка нового искусства? - спросил я.
- Эта самая.
- Хорошая.
Услышав это слово, два молодых человека, долговязых, с прекрасной розовой сыпью на лице и изящными деревянными ложками в петлицах, подошли ко мне и жадно спросили:
- Серьезно, вам наша выставка нравится?
- Сказать вам откровенно?
- Да!
- Я в восторге.
Тут же я испытал невыразимо приятное ощущение прикосновения двух потных рук к моей руке и глубоко волнующее чувство от созерцания небольшого куска рогожи, на котором была нарисована пятиногая голубая свинья.
- Ваша свинья? - осведомился я.
- Моего товарища. Нравится?
- Чрезвычайно. В особенности эта пятая нога. Она придает животному такой мужественный вид. А где глаз?
- Глаза нет.
- И верно. На кой черт действительно свинье глаз? Пятая нога есть - и довольно. Не правда ли?
Молодые люди, с чудесного тона розовой сыпью на лбу и щеках, недоверчиво поглядели на мое простодушное лицо, сразу же успокоились, и один из них спросил:
- Может, купите?
- Свинью? С удовольствием. Сколько стоит?
- Пятьдесят…
Было видно, что дальнейшее слово поставило левого молодого человека в затруднение, ибо он сам не знал, чего пятьдесят: рублей или копеек? Однако, заглянув еще раз в мое благожелательное лицо, улыбнулся и смело сказал:
- Пятьдесят ко… рублей. Даже, вернее, шестьдесят рублей.
- Недорого. Я думаю, если повесить в гостиной, в простенке, будет очень недурно.
- Серьезно, хотите повесить в гостиной? - удивился правый молодой человек.
- Да ведь картина же. Как же ее не повесить!
- Положим, верно. Действительно картина. А хотите видеть мою картину "Сумерки насущного"?
- Хочу.
- Пожалуйте. Она вот здесь висит. Видите ли, картина моего товарища "Свинья как таковая" написана в старой манере, красками; а я, видите ли, красок не признаю; краски связывают.
- Еще как, - подхватил я. - Ничто так не связывает человека, как краски. Никакого от них толку, а связывают. Я знал одного человека, которого краски так связали, что он должен был в другой город переехать…
- То есть как?
- Да очень просто. Мильдяевым его звали. Где же ваша картина?
- А вот висит. Оригинально, не правда ли?
II
Нужно отдать справедливость юному маэстро с розовой сыпью - красок он избегнул самым положительным образом: на стене висел металлический черный поднос, посредине которого была прикреплена каким-то клейким веществом небольшая дохлая крыса. По бокам ее меланхолически красовались две конфетные бумажки и четыре обгорелые спички, расположенные очень приятного вида зигзагом.
- Чудесное произведение, - похвалил я, полюбовавшись в кулак. – Сколько в этом настроения!.. "Сумерки насущного"… Да-а… Не скажи вы мне, как называется ваша картина, я бы сам догадался: э, мол, знаю! Это не что иное, как "Сумерки насущного"! Крысу сами поймали?
- Сам.
- Чудесное животное. Жаль, что дохлое. Можно погладить?
- Пожалуйста.
Я со вздохом погладил мертвое животное и заметил:
- А как жаль, что подобное произведение непрочно… Какой-нибудь там Веласкес или Рембрандт живет сотни лет, а этот шедевр в два-три дня, гляди, и испортится.
- Да, - согласился художник, заботливо поглядывая на крысу. - Она уже, кажется, разлагается. А всего только два дня и провисела. Не купите ли?
- Да уж и не знаю, - нерешительно взглянул я на левого. - Куда бы ее повесить? В столовую, что ли?
- Вешайте в столовую, - согласился художник. - Вроде этакого натюрморта.
- А что, если крысу освежать каждые два-три дня? Эту выбрасывать, а новую ловить и вешать на поднос?
- Не хотелось бы, - поморщился художник. - Это нарушает самоопределение артиста. Ну, да что с вами делать! Значит, покупаете?
- Куплю. Сколько хотите?
- Да что же с вас взять? Четыреста… - Он вздрогнул, опасливо поглядел на меня и со вздохом докончил: - Четыреста… копеек.
- Возьму. А теперь мне хотелось бы приобрести что-нибудь попрочнее. Что-нибудь этакое… неорганическое.
- "Американец в Москве" - не возьмете ли? Моя работа.
Он потащил меня к какой-то доске, на которой были набиты три жестяные трубки, коробка от консервов, ножницы и осколок зеркала.
- Вот скульптурная группа: "Американец в Москве". По-моему, эта вещица мне удалась.
- А еще бы! Вещь, около которой можно заржать от восторга. Действительно, эти приезжающие в Москву американцы, они тово… Однако вы не без темперамента… Изобразить американца вроде трех трубочек…
- Нет, трубочки - это Москва! Американца, собственно, нет; но есть, так сказать, следы его пребывания…
- Ах, вот что. Тонкая вещь. Масса воздуха. Колоритная штукенция. Почем?
- Семьсот. Это вам для кабинета подойдет.
- Семьсот… Чего?
- Ну, этих самых, не важно. Лишь бы наличными.
