Блэксорн медленно приходил в себя. Он смотрел на них непонимающим взглядом. Потом стремительный поток жизни вновь обрушился на него, но он все еще думал, что он мертвый, а не живой.
– Анджин‑сан? Анджин‑сан?
Он увидел, как двигаются ее губы, и услышал ее слова, но все его чувства были сконцентрированы на дожде и ветре.
– Да? – он почти не слышал собственный голос, но чувствовал запах дождя, слышал стук капель и ощущал вкус морской соли в воздухе.
– Я жив, – сказал он себе удивленно. – Я жив, и это настоящий дождь на улице и ветер настоящий, с севера. Вот жаровня с углями, и если я подниму чашку, в ней будет жидкость и она будет иметь вкус саке. Я не умер. Я жив!
Остальные сидели молча и терпеливо ждали, отдавая должное его мужеству. Ни один человек в Японии никогда не видел ничего подобного. Все безмолвно спрашивали себя, что же теперь собирается делать кормчий. Сможет ли он сам встать и уйти? Как бы я вел себя на его месте?
Служанка принесла бинты и перевязала Оми руку, глубоко разрезанную лезвием, остановив кровотечение. Все было очень чинно. Время от времени Блэксорн слышал, как Марико спокойно произносила его имя, пока сами они потягивали чай или саке, смакуя и наслаждаясь их вкусом.
Для Блэксорна это состояние вне жизни, казалось, продлится вечно. Но потом его глаза стали видеть. И уши слышать.
– Анджин‑сан?
– Хай? – ответил он, превозмогая величайшую усталость, которую когда‑либо испытывал.
Марико повторила то, что сказал Оми, как будто это исходило от Ябу. Она должна была повторить это несколько раз, прежде чем удостоверилась, что он все понял.
Блэксорн собрал остатки своих сил, победа расслабила его.
– Моего слова достаточно, так же как для меня достаточно его. Тем не менее я поклянусь именем Бога, как он хочет. Как только Ябу‑сан поклянется своим богом, чтобы в равной степени подкрепить договор со своей стороны.
– Господин Ябу клянется Буддой.
Блэксорн произнес слова клятвы, как этого хотел от него Ябу. Он выпил немного зеленого чая. Никогда он не казался ему таким вкусным. Чашка оказалась очень тяжелой, и он не смог долго держать ее в руках.
– Прекрасно, когда идет дождь, правда? – спросил он, следя за исчезающими капельками дождя, удивленный ясностью своего видения.
– Да, – сказала она мягко, зная, что его чувства были на такой высоте, какой никогда не достигает тот, кто не был на грани жизни и смерти и, благодаря неведомой карме, снова чудесным образом вернулся к жизни.
– Почему бы вам теперь не отдохнуть, Анджин‑сан? Господин Ябу благодарит вас и говорит, что разговор продолжится завтра. Сейчас вам следует отдохнуть.
– Да. Спасибо, это было бы прекрасно.
– Вы можете встать?
– Думаю, что смогу.
– Ябу‑сан спрашивает, не нужен ли вам паланкин?
Блэксорн подумал об этом. Наконец он решил, что самурай должен ходить пешком.
– Нет, спасибо, – сказал он, хотя ему так хотелось лечь, закрыть глаза и сразу же уснуть. В то же время он знал, что стоит ему только уснуть, как кошмар вернется, ему снова придется пережить эту сцену.
Он медленно поднял нож и стал внимательно рассматривать его. Потом он засунул его в ножны, потратив на это немало усилий.
– Простите, что я так медлителен, – пробормотал он.
– Не извиняйтесь, Анджин‑сан. Сегодня вечером вы родились заново. Мы знаем, это требует большой силы духа. Большинство людей после этого не имеют сил даже на то, чтобы встать. Можно, я вам помогу?
– Нет, нет, благодарю вас.
– В этом нет никакого стыда. Я бы сочла за честь помочь вам.
– Спасибо. Но я хочу попробовать сам.
Но он не смог встать сразу. Ему пришлось опереться руками, чтобы встать на колени и потом подождать, пока придут силы. Наконец он встал на ноги. Все поклонились ему.
Блэксорн пошел, шатаясь как пьяный, ему удалось сделать несколько шагов. Он схватился за столб и мгновение держался за него. Его качало, но он шел сам, без посторонней помощи. Как мужчина. Одну руку он держал на рукоятке большого меча, голова его была высоко поднята.
Ябу сделал большой глоток саке. Когда он смог говорить, то сказал Марико:
– Пожалуйста, проводите его. Проследите, чтобы он благополучно добрался домой.
– Да, господин.
Когда она ушла, Ябу повернулся к Игураши: – Ты глупая кучка дерьма!
Игураши тут же в раскаянии склонил голову до самой циновки.
– Блеф, ты говоришь? Твоя глупость стоила бы мне очень дорого.
– Да, господин, вы правы. Я прошу немедленной отставки до конца моих дней.
– Это будет слишком хорошо для тебя! Ступай и живи в конюшнях, пока я тебя не позову! Спи вместе с глупыми лошадьми! Ты лошадиноголовый глупец!
– Слушаюсь, господин.
– Убирайся! Оми‑сан будет теперь командовать ружейным полком. Пошел вон!
Свечи мерцали и трещали. Одна из служанок пролила немного саке на маленький лакированный столик перед Ябу, и он долго ее ругал. Затем выпил еще вина. – Блеф? Блеф, – сказал он. – Глупец! Почему вокруг меня одни глупцы?
Оми ничего не сказал, в глубине души хохоча до слез.
– Но только не ты, Оми‑сан. Твои советы очень хороши. С сегодняшнего дня твой надел будет удвоен. Шесть тысяч коку. На следующий год тридцать ри вокруг Анджиро присоединишь к своему наделу. Оми поклонился до футона. «Ябу заслуживает смерти, – подумал он презрительно, – им так легко манипулировать».
– Я ничего не заслужил, господин, я только выполнил свой долг.
– Да, но сюзерен должен вознаграждать за верность и выполнение долга, – Ябу носил сегодня меч Ёситомо. Ему доставляло огромное удовольствие дотрагиваться до него. – Сузу, – позвал он одну из служанок, – пришли сюда Зукимото!
– Как скоро начнется война? – спросил Оми.
– В этом году. Может быть, у нас есть шесть месяцев, а может быть уже нет. А что?
– Возможно, госпоже Марико следует остаться здесь больше чем на три дня. Чтобы помочь вам.
– Зачем?
– Ее устами говорит Анджин‑сан. За полмесяца с ее помощью он сможет подготовить двадцать человек, которые обучат сотню, а те остальных. Тогда будет неважно, будет ли он жить или умрет.
– Почему?
– Вы собираетесь снова дразнить Анджин‑сана, как только представится такой случай. В следующий раз результат может быть другим, кто знает. Вы можете захотеть его смерти, – оба знали также, как и Марико с Игураши, что для Ябу клятва любыми богами не имеет никакого значения и, конечно, он не имел намерения держать свое обещание, – вам может потребоваться оказать на него давление. Когда вы получите информацию, что вам толку в том, кто ее представил?
– Никакого.
– Вам нужно освоить стратегию ведения военных действий чужеземцами, но вы должны сделать это очень быстро. Господин Торанага может прислать за кормчим, поэтому нужно как можно дольше держать здесь и эту женщину. Полмесяца хватит для того, чтобы выпотрошить из него все его знания.
– А Торанага‑сан?
– Он согласится, если это ему правильно преподнести, господин. Оружие принадлежит вам обоим. И ее постоянное присутствие здесь важно также и с других точек зрения.
– Да, – сказал Ябу с удовлетворением, мысль о том, чтобы задержать ее здесь как заложницу, пришла ему в голову еще на корабле, когда он планировал выдать Торанагу Ишиде. – Тогда Марико, конечно, будет под защитой. Очень плохо, если она попадет в чьи‑то злые руки.
– Да. И, вероятно, ее можно использовать для давления на Хиро‑Мацу, Бунтаро и весь их клан, даже на Торанагу.
– Вы набросайте письмо о ней.
Оми сказал, решившись на это по первому наитию:
– Моя мать получила сегодня известие из Эдо, господин. Она просила меня сказать вам, что госпожа Дзендзико подарила Торанаге его первого внука.
Ябу сразу же стал очень внимателен. Внук у Торанаги! Внук обеспечивает Торанаге установление его династии. Мне необходимо получить мальчишку в заложники?
– А что с госпожой Ошибой? – спросил он.
– Она выехала из Эдо три дня назад. Сейчас она уже в безопасности во владениях господина Ишидо.
Ябу размышлял об Ошибе и ее сестре Дзендзико. Они такие разные! Ошиба, такая живая, красивая, остроумная, безжалостная, самая желанная женщина в империи и мать наследника. Дзендзико, ее младшая сестра, спокойная, задумчивая, плосколицая и некрасивая, и с той же безжалостностью, которая уже стала легендой. Она унаследовала ее от матери, одной из сестер Городы. Сестры любили друг друга, но Ошиба терпеть не могла Торанагу и его семью, тогда как Дзендзико ненавидела Тайко и Яэмона, его сына. «Действительно ли Тайко отец сына Ошибы? – спросил себя Ябу. Этот вопрос втайне задавали себе все дайме в эти годы. – Чего бы я ни отдал, чтобы обладать этой женщиной».
– Теперь госпожа Ошиба больше не заложница в Эдо. Это имеет свои хорошую и плохую стороны, – сказал Ябу осторожно. – Правда?
– Хорошую, только хорошую. Теперь Ишидо и Торанага очень скоро начнут войну, – Оми умышленно опустил «сама» в этих именах. – Госпожа Марико должна оставаться здесь для вашей защиты.
– Посмотрим. Составь письмо для Торанаги. Сузу, служанка, осторожно постучала и открыла дверь. Зукимото вошел в комнату.
– Где все те подарки, которые я приказал доставить из Мисимы для Оми‑сана?
– Они все на складе, господин. Вот список. На конюшне можно выбрать двух лошадей. Хотите, чтобы я сделал это прямо сейчас?
– Нет, Оми‑сан выберет их завтра, – Ябу глянул на тщательно составленный список: двадцать кимоно (второго сорта), два меча, комплект доспехов (после ремонта, но в хорошем состоянии), две лошади, вооружение для сотни самураев – один меч, шлем, нагрудник, лук, двадцать стрел, одно копье на каждого (высшего качества). Общая цена – четыреста двадцать шесть коку. Кроме того, камень под названием «Ожидающий варвар».
– Ах, да, – сказал он, приходя в хорошее настроение при воспоминаниях об этой ночи. – Камень, который я нашел в Кюсю. Ты хочешь дать ему другое название. «Ожидающему варвару», да?
– Да, господин, если это еще интересует вас, – сказал Оми. – Но не окажете ли вы мне завтра честь, выбрав место для него в саду? Я не нашел там достаточно хорошего места.
– Я решу это завтра, – Ябу отдыхал, вспоминая историю этого камня, и те давние дни, знаменитого властелина, Тайко, и последнюю Ночь Стонов. Им овладела меланхолия. «Жизнь так коротка, печальна и жестока», – подумал он и посмотрел на Сузу. Служанка нерешительно улыбнулась в ответ. Она была красавица с овальным лицом, очень деликатная, как и две другие. Их троих принесли в паланкине из его дома в Мисиме. Сегодня вечером они все были босиком, их кимоно были из лучшего шелка, кожа очень белая. «Интересно, – подумал он, – что мальчики могут быть так грациозны, во многих отношениях более женственны, более чувственны, чем девушки». Потом он заметил Зукимото: – Чего ты ждешь? Убирайся!
– Да, господин. Вы просили напомнить о налогах, – Зукимото поднял свое потеющее туловище и с радостью поспешил уйти.
– Оми‑сан, удвойте все налоги, – сказал Ябу.
– Будет исполнено, господин.
– Грязные крестьяне! Они совсем не хотят работать. Все они лентяи. Я защищаю их от бандитов, которые рыщут по дорогам, от морских пиратов, обеспечиваю им хорошее правление, а что делают они? Они все дни проводят за тем, что пьют зеленый чай, саке и едят рис. Моим крестьянам пора жить самостоятельно!
– Да, господин, – сказал Оми.
После этого Ябу опять вернулся к теме, которая так интересовала его:
– Анджин‑сан удивил меня сегодня вечером. А тебя?
– О, да, удивил, господин. Более чем вас. Но вы поступили очень мудро, заставив его покончить с собой.
– Вы думаете, Игураши был прав?
– Я только восхищаюсь вашей мудростью, господин. Вам следует иногда говорить ему «нет». Я думаю, вы правильно сделали, сказав это сегодня вечером.
– Я был уверен, что он убьет себя. Рад, что вы были наготове. Я надеялся на вашу предусмотрительность. Анджин необычайный человек для чужеземца, да? Жаль, что он иностранец и такой наивный.
– Да.
Ябу зевнул. Он принял у Сузу чашку с саке. – Полмесяца, ты говоришь? Марико‑сан следовало бы остаться здесь хотя бы на это время, Оми‑сан. Тогда я решу, как поступить с ними. Ему скоро надо будет дать еще один урок. – Он засмеялся, показывая свои плохие зубы. – Если Анджин‑сан учит нас, и нам следовало бы поучить его, не так ли? Ему надо научиться, как правильно совершать сеппуку. На это стоит посмотреть! Я думаю, что дни чужеземца сочтены.
Глава Тридцать Вторая
Двенадцать дней спустя, после полудня, из Осаки прибыл курьер. С ним было десять самураев. Лошади их были взмылены и еле дышали. На флагах, прикрепленных к пикам, был знак всемогущего Совета регентов. Было жарко, облачно и влажно.
Курьером был худой, сильный самурай высшего ранга, один из главных военачальников Ишидо. Его имя было Небару Дзозен, он был известен своей жестокостью. Серое форменное кимоно Небару было изорвано и грязно, глаза красны от усталости. Он не стал ни есть, ни пить и грубо потребовал немедленной встречи с Ябу.
– Извините за вторжение, Ябу‑сан, но мое дело очень срочное, – сказал он. – Я прошу у вас прощения. Мой господин интересуется, во‑первых, почему вы обучаете солдат Торанаги вместе со своими и, во‑вторых, почему они упражняются с таким количеством оружия?
Ябу покраснел, но сдержался, зная, что Дзозен имеет особые инструкции и что такой недостаток манер говорит о шатком положении власти. К тому же он был очень расстроен еще одной утечкой своих секретных сведений.
– Мы вас приветствуем, Дзозен‑сан. Вы можете заверить своего хозяина, что я всегда всем сердцем стою на страже его интересов, – сказал он с вежливостью, которая не обманула никого из присутствующих.
Они разговаривали на веранде крепости. Оми сидел сразу же за спиной Ябу, Игураши, которого несколько дней назад простили, расположился ближе к Дзозену, а тот окружил себя самыми надежными часовыми.
– Что еще говорит ваш господин?
Дзозен ответил: – Мой господин очень будет рад тому, что ваши интересы – это его интересы. Теперь о ружьях и обучении солдат: он хотел бы знать, почему сын Торанаги Нага стал вторым командиром. Почему так важно, чтобы здесь был сын Торанаги, со всей вежливостью спрашивает господин генерал Ишидо. Его интересуют все его союзники. Почему, например, чужеземец, видимо, отвечает за подготовку? Подготовку к чему? Да, Ябу‑сама, все это очень интересно, – Дзозен более удобно расположил свои мечи, радуясь, что со спины он защищен своими людьми. – Далее: Совет регентов снова встречается в первый день нового месяца. Через двадцать дней. Вы официально приглашаетесь в Осаку подтвердить вашу клятву в верности.
Желудок Ябу опустился:
– Я так понял, что Торанага‑сама отказался от должности регента?
– Да, Ябу‑сан, он действительно подал в отставку. Но его место занял господин Ито Терузуми. Мой господин будет новым президентом Совета регентов.
Ябу был охвачен паникой. Торанага сказал, что четверо регентов никогда не сговорятся о пятом регенте. Ито Терузуми был мелкий дайме провинции Негато на западе Хонсю, но его семья была древней, их род шел от династии Фудзимото, так что он вполне был приемлем как регент, хотя это был слабый, изнеженный человек, не имеющий своего мнения. – Я буду польщен, получив такое приглашение, – сказал Ябу, пытаясь выиграть время, чтобы все обдумать.
– Мой господин считает, что вы захотите выехать сразу. Тогда вы попадете в Осаку на официальное собрание. Он приказал мне сообщить вам, что все дайме получили такое же приглашение. Так что все имеют возможность прибыть в нужное время, через двадцать один день. Церемония Созерцания Цветка будет открыта самим Его Императорским Величеством, императором Го‑Нидзи, оказавшим честь такому событию, – Дзозен протянул официальный свиток.
– Он с печатью Совета регентов.
– Мой господин послал это приглашение сейчас, зная, что как верный вассал покойного Тайко, как верный вассал Яэмона, его сына и наследника и законного правителя империи после достижения совершеннолетия, вы поймете, что новый Совет, конечно, одобрит его поступок.
– Конечно, будет очень почетно присутствовать на официальном собрании, – Ябу старался контролировать выражение своего лица.
– Хорошо, – сказал Дзозен. Он вытащил другой свиток, развернул его и поднял вверх. – Это копия письма о назначении господина Ито, подписанная и утвержденная другими регентами, господами Ишидо, Кийяма, Оноши и господином Судзияма, – Дзозен не старался скрыть торжествующий взгляд, зная, что это полностью закрывает ловушку для Торанаги и всех его союзников и в равной степени делает неуязвимыми его и его людей.
Ябу взял свиток. Его пальцы дрожали. Сомнений в его подлинности не было. Он был завизирован госпожой Ёдоко, женой Тайко, которая подтверждала, что документ верен и составлен в ее присутствии, что это одна из шести копий, которые были разосланы по империи, и что именно эта копия составлена для властелинов Микава, Ивари, Тотоми, Сугура, Идзу и Кванто. Она была датирована одиннадцатью днями назад.
– Властелины Ивари, Микава, Суруга и Тотоми уже оповещены. Вот их печати. Вы не последний, но один из моего списка. Последний господин Торанага.
– Пожалуйста, поблагодарите вашего господина и скажите ему, что я с нетерпением жду встречи с ним и поздравляю его, – сказал Ябу.
– Хорошо. Я потребую подтверждения этого в письменном виде. Давайте не будем откладывать.
– Уже вечереет, Дзозен‑сан. После ужина.
– Очень хорошо. А сейчас мы можем пойти и посмотреть на занятия.
– Сегодня их нет. Все мои люди на форсированном марше, – сказал Ябу. В тот момент, когда Дзозен прибыл в Идзу, весть об этом тут же дошла до Ябу, который сразу же приказал всем прекратить стрельбы и продолжать только те виды военной подготовки, которые можно проводить бесшумно и то на большом расстоянии от Анджиро. – Завтра вы можете пойти со мной, если хотите.
Дзозен посмотрел на небо. Был уже конец дня.
– Хорошо, я могу немного поспать. Но я вернусь к ночи, с вашего разрешения. Тогда вы и ваш командир, Оми‑сан, и второй командир, Нага‑сан, расскажут мне, чтобы и мой господин был в курсе о подготовке воинов, оружии и всем остальном. И какая роль в этом отведена чужеземцу.
– Да, конечно, – Ябу сделал знак Игураши, – распорядитесь о помещении для дорогого гостя и его людей.
– Спасибо, но в этом нет необходимости, – сразу же сказал Дзозен. – Для самурая достаточно футона на земле, хватит и седельного потника. Только ванну, если вы не против… Я поставлю лагерь на гребне горы, если вы не возражаете, конечно.
– Как вам будет угодно.
Дзозен чопорно поклонился и ушел, окруженный своими людьми. Все они были вооружены до зубов. Два лучника оставались с лошадьми.
Как только они все ушли, лицо Ябу исказилось от ярости:
– Кто меня предал? Кто? Где шпион?
Мертвенно побледнев, Игураши махнул рукой охране, чтобы она отошла и не подслушивала. – Утечка информации, господин, – сказал он, – должно быть из Эдо. Здесь секретность абсолютная.
– Ох! – сказал Ябу, чуть не порвав на себе кимоно, – я предан. Мы окружены. Идзу и Кванто тоже. Ишидо победил. Он выиграл.
Оми быстро сказал:
– Не за двадцать дней, господин. Пошлите сразу же письмо господину Торанаге. Сообщите ему, что…
– Глупец! – прошипел Ябу, – Торанага, конечно, уже знает, там, где у меня один шпион, у него пятьдесят. Он бросил меня в ловушке.
– Я так не думаю, господин, – бесстрашно сказал Оми, – Ивари, Микава, Тотоми и Сугура его враги, не правда ли? И все, кто в союзе с ними. Они никогда не предупредят его, так что, может быть, он еще не знает. Сообщите ему и предложите…
– Ты разве не слышал? – закричал Ябу. – Все четыре регента согласны с назначением Ито, Совет теперь снова имеет силу закона, и он собирается через двадцать дней!
– Ответ на это очень прост, господин Ябу‑сан. Предложите Торанаге, чтобы он сразу же организовал убийство Ито Терузуми или кого‑то из остальных регентов.
Рот Ябу раскрылся в удивлении: «Что?»
– Если вы не хотите сделать этого, пошлите меня, дайте мне попытаться. Или Игураши‑сана. Если господин Ито будет мертв, Ишидо снова придется начинать сначала.
– Не знаю, сошел ты с ума или еще что, – сказал Ябу беспомощно. – Ты понимаешь, что ты только что сказал?
– Господин, прошу вас, будьте терпеливы со мной. Анджин‑сан передает нам бесценные сведения, не так ли? Гораздо более того, о чем мы только могли мечтать. Теперь и Торанага знает то же самое благодаря нашим рапортам и, видимо, тайным отчетам Наги. Если мы сможем выиграть достаточно времени, наши пятьсот и еще три сотни ружей дадут нам абсолютный перевес в битве, но только в одной. Когда враги, кто бы они ни были, увидят, как можно использовать людей и огневую мощь, они быстро обучатся этому. Но они проиграют первую битву. Одна битва, – если это нужная битва, – даст Торанаге окончательную победу.
– Ишидо не нужна никакая битва. Через двадцать дней у него будет мандат императора.
– Ишидо сын крестьянина. Он не воин, а обманщик и бросает своих товарищей в бою.
Ябу внимательно посмотрел на Оми, его лицо покрылось пятнами: – Ты понимаешь, что говоришь?
– Так он поступал в Корее. Я там был. Я видел это, и мой отец видел это. Ишидо бросил Бунтаро‑сана, и мы должны были сами пробиваться к своим. Он просто вероломный крестьянин – собака Тайко на самом деле. Мы не можем доверять крестьянам. Но Торанага – он из рода Миновары. Ему можно доверять. Я бы советовал вам считаться только с интересами Торанаги.
Ябу недоверчиво покачал головой: – Ты глухой? Ты не слышал, что сказал Небару Дзозен? Ишидо победил. У Совета будет власть через двадцать дней.
– Может быть, он и будет иметь власть.
– Даже если убьют Ито? Это невозможно.
– Конечно, я мог бы попытаться, но я не успеваю по времени. Никто из нас не сможет, во всяком случае не за двадцать дней. Но Торанага смог бы, – Оми знал, что сует голову в пасть дракона, – я прошу вас учесть это.
Ябу вытер лицо руками, он весь был мокрый. – После этих вызовов, если Совет соберется, а меня там не будет, я и весь мой клан погибнем, включая и тебя. Мне нужно два месяца по крайней мере, чтобы подготовить полк. Даже если бы мы их уже подготовили, Торанага и я никогда бы не смогли выиграть войну против всех остальных. Нет, ты не прав, я должен поддержать Ишидо.
Оми сказал: – Вы не должны выезжать в Осаку в течение десяти дней, даже четырнадцати, если потом двинетесь форсированным маршем. Сразу же известите Торанагу об Небару Дзозене. Вы спасете Идзу и дом Касиги. Я прошу вас. Ишидо выдаст вас и уничтожит. Икава Джикья – ваш родственник, да?
– А как быть с Дзозеном? – воскликнул Игураши. – И с ружьями? Большая стратегия? Он хочет узнать об этом всем сегодня вечером.
– Расскажите ему. С подробностями. Он только слуга, – сказал Оми, начиная командовать им. Он знал, что всем рискует, но он должен был попытаться защитить Ябу от союза с Ишидо и поражения любыми способами, какие у него были. – Откройте ему все свои планы.
Игураши яростно запротестовал: – В тот момент, когда Дзозен узнает, чем мы занимаемся, он пошлет письмо господину Ишидо; очень важно, чтобы этого не было. Ишидо выкрадет у нас все планы и тогда с нами будет кончено.
– Мы выследим посланца и убьем его, когда нам это будет нужно.
Ябу вспыхнул: – Это письмо было подписано самой высокой властью нашей страны! Ты должен сойти с ума, чтобы предлагать мне такое! Это поставит меня вне закона!
Оми покачал головой, сохраняя уверенность на лице: – Я считаю, Ёдоко‑сама и другие обмануты, как обмануто его императорское высочество, предателем Ишидо. Мы должны защищать ружья, господин. Мы должны остановить любого посланца…
– Молчать! Ты сошел с ума!
Оми поклонился, выслушивая этот выговор. Но потом он поднял глаза и сказал спокойно: – Тогда, пожалуйста, разрешите мне совершить сеппуку, господин. Но прежде позвольте мне закончить. Я нарушу свой долг, если не попытаюсь защитить вас. Я прошу об этом последнем одолжении как преданный вассал.
– Кончай!
– Сейчас не работает Совет регентов, так что сейчас нет и официальной защиты для этого оскорбляющего, плохо воспитанного Дзозена и его людей, если вы не считаетесь с этим незаконным документом, составленным благодаря, – Оми собирался сказать «слабости», но заменил слово и продолжал говорить спокойным повелительным тоном, – благодаря обману, господин. Совета нет. Они не могут приказать вам или кому бы то ни было что‑то делать. С того момента, когда он соберется, да, они могут, и тогда вы должны повиноваться. Но сейчас, кто будет подчиняться до того, как будут изданы официальные указы? Только союзники Ишидо, ведь так? Разве не Ивари, Микава, Тотоми и Сугура командуют своими родственниками и открыто сотрудничают с ним? Этот документ однозначно говорит о войне, но я прошу вас вести ее на своих условиях, а не на условиях Ишидо. Он заслуживает только презрения! Торанагу никогда не побеждали в сражениях, а Ишидо побеждали. Торанага избежал участия в этих самоубийственных наступлениях в Корее. Ишидо нет. Торанага проявляет интерес к кораблям и торговле. Ишидо нет. Торанага хочет иметь военно‑морской флот, как у варваров, – разве вы не помогаете ему в этом? Ишидо нет. Ишидо изолирует империю от внешнего мира. Торанага будет держать ее открытой. Ишидо отдаст Икаве Джикья ваш наследственный надел Идзу, если победит. Торанага отдаст вам всю провинцию Джикьи. Вы главный союзник Торанаги. Разве он не подарил вам свой меч? Разве не вы владеете огнестрельным оружием? Оно гарантирует одну победу с большим преимуществом. Что даст взамен крестьянин Ишидо? Он посылает невоспитанного ронина‑самурая с приказами, специально рассчитанными на то, чтобы опозорить вас в вашей собственной провинции! Я говорю, Торанага Миновара – ваш единственный выбор. Вы должны идти с ним, – он поклонился и ждал в полной тишине. Ябу взглянул на Игураши: – Ну?
– Я согласен с Оми‑саном, господин, – лицо Игураши отражало его беспокойство, – что касается убийства посыльного – это будет опасно, потом уже нельзя будет отступать. Дзозен, конечно, пошлет завтра одного или двух человек. Они могли исчезнуть, быть убитыми бандитами, – он остановился посреди предложения. – Почтовые голуби! На вьючных лошадях Дзозена было две корзины!
– Мы отравим их сегодня ночью, – сказал Оми.
– Как? Они будут охраняться.
– Я не знаю, но они должны быть убиты или выпущены до рассвета.
Ябу сказал:
– Игураши, сейчас же отправь человека следить за Дзозеном. Смотри, не пошлет ли он своих голубей сегодня.
– Я предлагаю послать всех наших соколов и сокольничих сразу прямо на восток, – быстро добавил Оми.
– Он заподозрит обман, если увидит, что его птицы погибли или покалечены, – сказал Игураши.
Оми пожал плечами:
– Но они должны быть остановлены.
Игураши взглянул на Ябу. Ябу кивнул:
– Делай.
Когда Игураши вернулся, он сказал:
– Оми‑сан, мне в голову пришла одна мысль. Многое из того, что вы сказали, было правильно, о Джикье и господине Ишидо. Но если вы посоветовали, чтобы гонцы «исчезли», то зачем вообще играть с Дзозеном? Зачем сообщать ему что‑то? Почему не убить сразу же?
– А действительно, почему? Вдруг это развлечет Ябу‑саму? Я согласен, ваш план лучше, Игураши‑сан, – сказал Оми.
Теперь оба глядели на Ябу.
– Как я смогу сохранить ружья в тайне? – спросил он их.
– Перебить Дзозена и его людей, – ответил Оми.
– А больше никак?
Они покачали головой.
– Может быть, я смогу договориться с Ишидо, – сказал Ябу, пытаясь придумать способ выбраться из ловушки. – Вы правы относительно времени. У меня есть десять дней, самое большое четырнадцать. Как быть с Дзозеном и все‑таки оставить время для маневра?
– Было бы мудро сделать вид, что вы собираетесь ехать в Осаку, – сказал Оми, – но не вредно было бы сразу же поставить в известность Торанагу. Один из наших голубей мог бы вылететь в Эдо до захода солнца.
Игураши сказал:
– Вы бы, конечно, могли сообщить господину Торанаге о Дзозене, его приезде и о том, что через двадцать дней будет совещание регентов. А об остальном, об убийстве господина Ито, слишком опасно писать, даже если… Слишком опасно, правда?
– Я согласен. Об Ито промолчим. Торанага сам об этом догадается. Это ведь очевидно, так?
– Да, господин. Немыслимо, но очевидно.
Оми молча ждал, его мозг отчаянно искал решение. Глаза Ябу остановились на нем, но он этого не боялся. Его совет был обоснован и предлагался только для зашиты клана, семьи и Ябу, главы клана в данный момент. То, что Оми решил убрать Ябу и поменять вождя клана, не мешало ему давать Ябу умные советы. И теперь он уже приготовился умереть. Если Ябу был так глуп, чтобы не воспринимать очевидную правоту его идей, тогда скоро некому будет руководить кланом. Карма.
Ябу наклонился вперед, все еще не решаясь:
– Есть ли какой‑нибудь способ убрать Дзозена и его людей без опасности для меня?
– Нага. Как‑нибудь спровоцировать Нагу, – просто сказал Оми.
