Иоанна Хмелевская. Как выжить с мужчиной
Я сидела за столиком и ревмя ревела. Слезы лились прямехонько в гусиную печенку, так что соуса, которого по рецепту не полагается, образовалось жуткое количество. Его становилось все больше и больше, пока блюдо не стало совсем несъедобным.
Напротив, как все уже легко догадались, сидел мужчина, который меня разлюбил.
Явление это — я сейчас не о соусе в гусиной печенке — достаточно распространенное, принимает разные формы и бросается в глаза более или менее, впрочем, иногда и совсем не бросается, что, правда, бывает раз в сто лет. Ведь это каким же надо быть пнем, чтобы не распознать женщину, которую разлюбили не по ее желанию.
Большому горю обязательно нужен какой-то выход. Иначе оно просто задушит всякую нормальную женщину. Ненормальную тоже. Таких задушенных обычно вынимают из петли, вылавливают из проточных и непроточных вод и подвергают неприятной процедуре промывания желудка. На подобные неэстетичные, неразумные и достойные всяческого порицания действия их толкает именно этот не нашедший выхода, шипящий в подкожных, соединительных, жировых и каких там еще тканях клубок зловредных и умственно ограниченных змей. Данная умственная отсталость проявляется в том, что, утопив или отравив свою жертву, они тем самым лишаются объекта издевательства, и все развлечение — насмарку. Но это так, к слову.
По каким-то таинственным и необъяснимым причинам мужчины вдруг перестают любить женщин, за которыми еще совсем недавно носились, как мартовские коты. Я здесь не говорю, конечно, о тех случаях, когда эти причины видны невооруженным глазом и все вокруг диву даются, что он в ней так долго видел. Тогда исчезновение чувств кажется всем вполне обоснованным, ибо:
- Прежняя сильфида разжирела, как свиноматка, и ужасно сопит, когда моет ноги.
- Жутко постарела: лицевая часть в морщинах, да и все остальные — изрядно привяли.
- Дома ходит растрепанная, в старом халате, шлепая тапками со стоптанными задниками.
- Собственно говоря, никогда не умела прилично готовить. А сколько можно выдерживать дрянную жратву?
- Скандалит, ноет и вообще зудит.
- Ноет, зудит и предъявляет претензии, как вариант, рассказывает со всеми подробностями, что снилось соседке со второго этажа, именно тогда, когда нормальный человек:
a) смотрит чемпионат мира по футболу, где мы дошли до финала;
б) вдруг находит решение профессиональной проблемы, с которой безнадежно мучается последние два года;
в) забросил удочку, а огромная рыба ходит вокруг его приманки;
г) хочет, наконец, спокойно почитать газету;
д) как раз сладко засыпает;
е) пришел домой жутко голодный и вместо конкретики на тарелке получает духовную пищу, от которой звенит в ушах;
ж) говорит по телефону с кем-то важным, кого наконец-то удалось заловить;
з) спешит на долгожданную встречу, а молния на брюках отказывается сотрудничать.
- Транжирит его деньги, возбуждая всеобщий ужас и зависть.
- Получив образование и сделав карьеру, так превосходит мужчину, что скрыть это нельзя, как ни старайся.
- Абсолютно ничего в жизни не достигнув, так им помыкает, что скрыть этого нельзя, и т.д.
- Демонстрирует просто неприличную глупость.
- Демонстрирует просто неприличный ум.
- Ковыряет в зубах, которые с течением времени утратили свое первоначальное качество.
- Решительно возражает, когда заваливаются спать на диван в грязных ботинках.
- Сама ложится спать на диван в грязных ботинках. Но это уже получается какой-то монстр. Ведь ни одна женщина, даже пьяная в стельку, ничего подобного не совершала с самого сотворения мира.
- И так далее.
Все вышеперечисленные причины исчезновения большой любви вполне обоснованны и ни у кого не вызывают удивления. Однако мужчины идут дальше, отправляются в некую неизведанную область чувств и перестают нас любить без малейшего повода.
Я не подурнела, не растолстела, не постарела, не поглупела, не поумнела, умела готовить, деньги транжирила только собственные, не сопела, не шаркала ногами, не помыкала, не зудела, грязные ботинки тоже ни при чем.
А он все-таки меня разлюбил.
А черт его знает, может, просто перестал притворяться, что любит?..
Они, конечно, притворяются. И кто знает, может, даже в девяноста процентах случаев. Ну, пожалуй, в семидесяти пяти. А притворяются, потому что этакий тип хочет:
- С кем-то спать, а с этой, что как раз под рукой, выходит легче, проще и дешевле.
- Возвращаться домой, где все прибрано, а грязные рубашки сами постирались и вернулись в шкаф, по пути пришив себе пуговицы.
- Возвращаться домой, где перед тобой сама по себе возникает тарелка с ужином.
- Иметь надлежащий уход на случай гриппа, насморка и проблем с желудком.
- Чтобы кто-то вычистил салон машины без дополнительных расходов.
- Чтобы кто-то им восхищался и обожал.
- Чтобы было на ком выместить стресс, накопившийся на работе.
- Похвастаться красивой женщиной, что нравится другим.
- Не мыть после себя ванну.
- Жить спокойно и с комфортом.
Притворяться более или менее удачно, но все равно это чувствуется. Нет на свете такой толстокожей женщины, чтобы этого не чувствовала. И нет такой, которая бы в этом себе созналась. Каждая себя убеждает, что ничего подобного, ей все только кажется…
Поначалу, когда передо мной поставили эту пресловутую гусиную печенку, ароматную и аппетитную, я собралась съесть ее с превеликим удовольствием, тем более что была жутко голодная. Но уже первый кусок стал у меня поперек горла, загородив дорогу всем остальным.
Зря я так сразу решила взять быка за рога. Надо было сначала подкрепиться.
Если особа женского пола как раз пребывает на диете, то решительное объяснение с мужчиной рекомендуется проводить до еды. Железно, данная особа потеряет аппетит и извлечет тем самым из своего несчастья явную пользу, которая в состоянии возместить любые потери. Горькие рыдания утихнут на весах, а в измученной душе вспыхнет искорка удовлетворения. А уж потом черная зависть подруг превратит эту искорку в настоящее пламя.
Есть, правда, лица, которые, нервничая, лопают со страшной силой. К счастью, таких немного, и можно посчитать их исключением, только подтверждающим общее правило. Да и для таких есть вполне приемлемый выход: пусть цепляются к мужику после еды, а не до. Может, им и удастся съесть меньше.
А вообще-то еда, как таковая, нужна мужчинам. Именно они являются истинными гурманами, ставящими превыше всего вкусовые наслаждения. На миллион увлекающихся данной стороной жизни самцов приходится только одна самка. Можно таковую считать ошибкой природы и не принимать в расчет. Самцов же надо просто-напросто кормить…
Минуточку, сейчас речь совсем о другом, о кормлении самцов я скажу позже, и вряд ли мне это доставит удовольствие. Ведь дело-то довольно опасное…
Тьфу, я же сказала, не сейчас! Прямо атавизм какой-то!..
Мужчины обожают молчать.
Они бывают жутко болтливыми, что вовсе не противоречит предыдущему тезису. Мужчины болтливы по-своему, с женщиной эти болтливые тоже будут молчать. Между собой они сплетничают, аж слюной брызжут, но треп в своей компании — это одно, а молчание — совсем другое. Один из ста тысяч… да какие там тысячи, один из ста миллионов готов разговаривать со своей женщиной, ведь, по их мнению, не для разговоров мы, женщины, созданы. Такой тип может, на худой конец, поговорить с посторонней женщиной на разные конкретные темы, служебные, например, о политике, на худой конец, о погоде, может детство золотое вспомнить, героическую военную молодость, с посторонней — о чем угодно, но не со своей и не дай Бог о чувствах. Об этом они молчат, как партизаны.
Ну, разумеется, за исключением предварительных нежностей типа: «Я тебя люблю, только ты навсегда, ты — счастье мое, моя ты звездочка, рыбочка, хрюшечка, жабочка» и так далее. Позже, когда связь уже установилась, таинственная сила забивает им кляп в рот и, хоть ты тресни, слова из такого не вытянешь, все равно на каком языке.
Особенно, если начинают остывать их чувства к нам, некогда такие пламенные.
Вот тут-то в воздухе и появляется некий подозрительный запашок.
Какой-то он не такой, как прежде, и каждая женщина это замечает. Раньше все терпеливо сносил, а теперь сердится и скандалит по любому поводу. Раньше замечал, а теперь словно ослеп. Раньше при виде кровати от него аж искры летели, а теперь моментально засыпает мертвым сном, как будто рядом с ним лежит трухлявое полено. Раньше пытался заключить в объятия при любой оказии, выбирая обычно самую неподходящую, теперь отодвигается как можно дальше. Раньше изливал душу и советовался, теперь мы от третьих лиц узнаем, что его работа сгорела, а сам он получил благодарность в приказе за спасение из пламени секретарши директора.
Стоп, а не в секретарше ли?..
Ничего подобного. Секретарша встречает свою пятьдесят вторую весну, а красавицей она не была и четверть века назад. Исключительно высококвалифицированная рабочая сила. А значит не сердце, а только разум. И как, позвольте вас спросить, такой разум уразуметь?..
А наш подлец все молчит. Молчит и молчит, аж плохо делается. То злой бывает, то равнодушный, еще неизвестно, что хуже. А то из-за ерунды так раскричится, хоть святых выноси. А что тут такого, что посудная тряпка забыта на телефоне, велика важность, позвонил кто-то, когда в кухне крутилась, только и всего. А вот и нет, нам доходчиво объясняют, что дом превратился в свинарник, и приличный человек такого безобразия терпеть не может. Или на деликатное замечание, что ботинки надо вытирать за дверью, узнаем, где мы, оказывается, живем. Не в квартире, а в тюрьме, казематы это и узилище, галеры с надсмотрщиками-садистами. Никакой жизни тут нет!..
Ой, худо.
А потом, подлец, молчит.
И что прикажете с таким делать? Никакие вопросы: нежные, умоляющие, наводящие, со слезой, категоричные и деловые, гневные и скандальные — не дают результата. Или уходит от ответа, или заявляет, что нервничает из-за проблем на работе, а то и вообще ничего не отвечает и по-прежнему молчит. Убить его, что ли? Нет уж, дудки! Убив, уже точно ничего не узнаем и будем мучиться до конца жизни, а то и дольше.
Может, поэтому женщины редко убивают мужчин?
Упорного молчания в подозрительной атмосфере не вынесет ни одна нормальная женщина. Свое собственное — пожалуйста, но только не его. Собственное — всегда обосновано и имеет под собой весьма веские причины, его же — как раз наоборот.
Поэтому любая хочет понять, в чем дело, и выцарапать суть из этого идиотского молчаливого нутра. Она старается, как может, и в результате добивается того, что:
Ситуация ухудшается с минуты на минуту, так как он еще не созрел, чтобы расколоться.
Теряет его из виду и из пределов досягаемости ногтей, так как он, движимый инстинктом самосохранения, не возвращается домой раньше полуночи.
Узнает со всей беспощадностью, что ее бросили, и она должна оставить всякую надежду.
Слышит разную неумелую ложь.
Оба убивают друг дружку.
Последний вариант довольно редок, так как обычно одному удается убить другого, самому оставшись в живых.
А упорно безмолвствующий гад, наконец, добровольно нарушит свое молчание только затем, чтобы осчастливить нас заявлением, что его чувство сыграло в долгий ящик. Молчал, потому что думал, а хорошенько все обдумав, пришел к выводу, что прежняя любовь окончательно сдохла, а он сам теперь отбывает в неизвестном направлении.
Некоторые категорически отказываются от всяких там ящиков и, упираясь всеми четырьмя лапами, клянутся и божатся, что своей женщины они никогда не любили, а только притворялись, будучи все в трудах и заботах, что в конце концов им обрыдло. Иногда в этом есть доля правды.
А еще некоторые в подобной ситуации несут всякую чушь о дружбе и заботе, поддержании знакомства и добрых отношениях и прочее в том же духе. Правда, глупости они и раньше говорили, так что можете не обращать внимания.
Ясное дело, вся эта прелесть объявляется в тот момент, когда организовывать какое-либо противодействие уже поздно. Мужчина решил очень основательно, хорошенько все утрамбовал и забетонировал. Тут только бомба поможет… Несчастная женщина, не имея под рукой бомбы, может только вырвать себе все волосы, а следовательно, нельзя им давать много времени. Быка за рога надо брать раньше.
Взятие быка за рога заключается в том, чтобы задать нужный вопрос в нужный момент и с нужным давлением. На такой вопрос мы получаем ответ, и лучше бы язык у нас отсох раньше.
Будучи в глубине души уверена, что именно я услышу, но цепляясь остатками сил за весьма призрачную надежду и одурманенная запахом гусиной печенки, я нужный вопрос задала, ответ получила и наконец могла утешиться, что меня больше не обманывают, и спокойно приступить к проливанию слез.
Особо отвратительным был тот факт, что он свою печенку съел-таки. С аппетитом.
Ни в коем случае нельзя допустить ошибку с выбором нужного момента для быка.
Дико нервничающая женщина, предчувствуя несчастье, целиком поглощена исключительно своими сомнениями, опасениями, надеждами и волнениями, из рук у нее все валится, серое вещество рассыпается и трепыхаются всякие внутренние органы, рациональные же мысли никак не могут пробиться в ее голову. И вот в самый разгар такого веселенького самочувствия женщина совершенно перестает владеть собой, доходит до точки кипения, глаза застит туман, губы сводит судорогой, и именно этот момент он выбирает, чтобы схватиться за бычьи рога. К удару она совсем не готова и даже не представляет себе, что ее ждет, поэтому легко теряет почву под ногами и впадает в отчаяние.
Спрашивается, зачем, ей все это нужно?
Особа хоть сколько-нибудь благоразумная и предусмотрительная начинает с разговора с самой собой. Отвечает за подозреваемого мужчину, исходит из худшего варианта и настраивается на полный провал. Например:
Она: «Послушай, дорогой, давай поговорим спокойно».
Он: (молчит).
Она: «Послушай, дорогой, мы можем поговорить?»
Он: «Гмммм».
Она: «Послушай, дорогой…»
Чтобы зря не терять времени и не тратить весь день на разговор с самой собой, приходится усилием воли выкинуть из головы фанаберии упрямого идиота и сразу переходить к следующей фазе, когда он, наконец, отложив газету и с выражением лица:
а.) мученическим;
б) взбешенным;
в) каменным и непроницаемым;
г) лицемерно-доброжелательным;
д) подозрительно-враждебным;
е) возмущенным
начал издавать членораздельные звуки.
Она: «Между нами словно черная кошка пробежала, и как-то ты ко мне переменился. В чем дело?»
Он: «Ни в чем».
Она: «Как же ни в чем, когда ты переменился?»
Он: «Не переменился».
Она: «Еще как! Мне кажется, ты меня разлюбил».
Он: (молчит и пялится в окно).
Она: «Я же с тобой разговариваю! Ответь мне что-нибудь!»
Он: «Что тебе ответить?»
Она: (скрипя зубами. Разговор с самой собой хорош еще тем, что можно скрипеть чем угодно и когда угодно.) «Слушай, ты меня еще любишь? Я для тебя хоть что-нибудь значу?»
Он: (по-настоящему никогда бы так быстро не сдался, но в разговоре с самой собой можно опустить тяжелые и незначимые фрагменты). «Мммм… ну…»
Она: «Говори прямо! Ты меня еще любишь или нет?»
Он: (отчаянно вырывает у нее этого быка и сам берется за рога). «Нет»
Она: «Как это, нет?..»
Он: (уже менее напряженно, так как худшее позади). «А так это. Ты спросила. Я ответил. Нет. Не люблю. Ведь это же и так видно. Я тебя разлюбил».
Она: «Ты хочешь сказать, что я для тебя уже ничего не значу?»
Он: «Вот именно. Это я и хочу сказать».
Она: (прерывает на минуту разговор сама с собою, так как чувствует, что задыхается. Вытирает слезы, переводит дух, немного приходит в себя и продолжает): «И что же теперь будет? Мы расстаемся?»
Он: «Да. Я все обдумал. Так будет лучше. Разойдемся культурно и останемся друзьями».
Она: (в разговоре сама с собой задумывается и принимает вариант номер два, худший).
Он: «…разойдемся, и я тебя знать не знаю. Забудь о моем существовании».
Она: (подумав еще, принимает вариант номер три, еще хуже, чтобы быть готовой ко всему).
Он: «Ты мне уже давно опротивела. Видеть тебя не могу! Убирайся, чтоб духу твоего здесь не было!»
Она: (поскольку хуже уже быть не может, успокаивается и переходит к прозе жизни). А алименты ты мне будешь платить?
Он «Спятила? С чего это я тебе буду платить! Молодая, здоровая баба, иди работать! »
Она: (будучи несколько ошарашена развитием ситуации в разговоре сама с собой, начинает лихорадочно соображать, что же ей делать и куда податься. Понемногу в ней назревает бунт и начинают проклевываться рациональные мысли).
«Ну уж нет! Работать я моту, пожалуйста, а вот идти никуда не намерена!
Сам убирайся!
И прямехонько к той бабе, ради которой ты меня бросил, подлец!»
Он: (в разговоре сама с собой тут никак нельзя предугадать, что он сделает или скажет. Скорее всего от бабы машинально будет отпираться, но все это уже не имеет никакого значения.
Продолжение диалога представляется затруднительным).
Немного подготовленная и слегка закаленная приведенным выше разговором женщина может приступать к прорыву мужеского молчания и выяснению отношений. Для подкрепления расшатанной психики неплохо предварительно купить новую шляпку, туфли или еще какую тряпку, чтобы иметь про запас ни разу не надеванную вещь. Сама мысль об обнове — бальзам для измученной женской души.
Разговор сама с собой, конечно, можно провести, но смысла в нем немного, ибо сразу выскакивают и торчат со всей очевидностью вопросы типа «почему?» и средь них принципиальный: «почему ты меня разлюбил?» Ни одна женщина сама по себе на него не ответит, да и у мужчины возникнут трудности, если, конечно, нет очевидных причин, изложенных несколькими страницами раньше. А значит, выяснение отношений может приобрести характер острый и совсем нежелательный.
В зависимости от темперамента сторон могут пострадать:
Лицо заинтересованного лица, участвующего в обмене мнениями.
Одежда лица см. выше.
Волосяной покров лица см. выше.
Стеклянная и фарфоровая посуда.
Долго и заботливо выращиваемые цветы в горшках.
Хорошие отношения с соседями.
Некоторые не слишком прочные предметы меблировки.
Безукоризненная до сих пор репутация в глазах закона.
Черт знает что еще.
И на кой ляд нам вся эта морока с возмещением понесенного ущерба, не говоря уже о расходах?..
Таким образом, момент, чтобы сломить мужское молчание, был мной выбран самый неудачный со всех точек зрения, тем самым была испорчена не только гусиная печенка, но и крепкая связь с мужчиной. И правильно меня бросили. Глупость должна быть наказуема.
Меня бросили, экс-мой мужчина проводил меня, стиснув зубы, домой и с нескрываемым облегчением удалился. Его уже не было. Оказался вне пределов досягаемости. И я не могла:
Закатить ему страшный скандал.
Задать ему вопросы, настойчиво требуя ответов.
Припереть его к стенке.
Расцарапать ему ногтями рожу.
Разбить о его башку несколько тарелок.
Предстать перед ним прихорошившейся и искусительной, чтобы предложить бокал вина на прощание.
Затащить его в постель.
Рыдать в жилетку.
Я ничего не могла.
Хотя жилетка, под которой ничего не бьется, кроме нетерпения и враждебности, представляется нам предметом, лишенным ценности.
Жилетке мы должны как минимум нравиться, чтобы имело смысл проливать в нее слезы.
Мне хотелось забиться в уголок и не дотрагиваться до того узла, что во мне завязался. Или наоборот — мазохистски расковыривать его маникюрными ножницами. И ни с кем не разговаривать, а если уж и говорить, то никак не о документации. А скорее о типах надгробных плит.
Самой большой трагедией женщин стало равноправие.
Биология, к сожалению, за общим прогрессом не последовала. Сопротивляется почему-то, люди свое, а она свое, и никто ей не указ.
С прискорбием приходится констатировать, что по-прежнему только женщины рожают детей и — мало того — еще и выкармливают их своей грудью, и ни один мужик не собирается этим заняться. Ни один также не рвется браться за то, что традиционно считалось дамской работой. Единственная мука, которой они добровольно подвергаются, это — химическая завивка, да и то, где сегодняшней холодной до прежней — горячей!
Одна дама как-то сказала, что ходит в парикмахерскую и делает химию только для того, чтобы пережить неземное наслаждение, когда снимаешь это горячее железо с головы.
Мужчины весьма благоразумно решились на сию процедуру, только когда она приобрела более мягкий характер. И можно только позавидовать их здравомыслию.
Женщины же, по всей видимости, последний ум растеряли.
Мало им было рождения детей, мало домашних развлечений в виде стирки, готовки и шитья, мало проблем с мужиками, которых надо обслуживать, так еще занялись прямым мазохизмом и решили пойти на службу и зарабатывать деньги. Таким образом, к традиционным занятиям прибавили себе еще модерновые.
И вот мы видим счастливую женщину, живущую полной жизнью, прямо-таки нуждающуюся во всевозможных политических и гражданских правах: в одной руке у нее пылесос, в другой — калькулятор, третьей с нежной улыбкой на устах она подливает чаек дорогому муженьку, четвертой исправляет ошибку в школьной тетради ребенка, пятой связывает в узел грязное белье, чтобы отнести в прачечную, шестой… погодите, погодите, это какой-то осьминог получается! Да ладно уж, шестой делает себе изысканный макияж, седьмой поливает цветочки… Восьмой моет посуду.
Ну, скажем, узел с бельем удастся всучить мужу, хотя они прачечной терпеть не могут. Странное дело, чистая, условно чистая и даже грязная наволочка на подушке не производит на них ни малейшего впечатления, та же самая наволочка, пересчитываемая в прачечной, потрясает их до глубины души. Удивительное явление. Узел, однако, весит порядочно, что дает нам аргументы. Мужчина, как почти все животные мужского пола, физически сильнее, а даже если это и не так, ни за что в жизни не признается. Вот пусть и таскает.
Ясное дело, существуют честные и благородные, которые помогают женщине по дому и на кухне. А вообще непорядок. У нас равноправие или нет? Равноправие. Тогда почему накухне мужчина помогает женщине, а не наоборот? Должно быть все поровну. По четным дням она ему помогает, по нечетным — он ей, а о високосных годах, так и быть, спорить не будем..
А раз такой случай, давайте представим себе этот перевернутый мир, где женщина оказывается на месте мужчины, а мужчина — на месте женщины. Вот красотища-то!
Да, есть такие, есть, что и в магазин сходят, и посуду помоют, и картошку почистят, и на родительское собрание в школу пойдут, и сами себе постирают трусы и носки, и даже чай женщине подадут. Все сделают, мрачнея день ото дня, и в конце концов нас разлюбят, ибо вовсе не такая каторга — цель всей их жизни.
Нет, не совсем так: Одни нас разлюбят, а другие на нас женятся.
Тут их сам черт не разберет. Одно ясно: что бы они ни сделали, цель будет одна — избавиться от традиционно бабской работы.
Таким макаром женщины с воплями протеста, размахиванием направо и налево белой рабыней, эксплуатацией человека человеком, ущемленным биологическим видом, дискриминацией по половому признаку и прочими подобными бреднями достигли ошеломляющего успеха в виде каторжной работы для себя и фантастических льгот и привилегий для мужчин. А последние с огромным здравомыслием, а следует признать, что когда речь идет о том, чтобы избавиться от утомительных обязанностей, они проявляют прямо-таки потрясающую расторопность, тут же сообразили, в чем дело, ничуть не сопротивлялись и с чувством удовлетворения приняли предложенные им выгоды.
А видя при этом жуткую глупость женщин, перестали их уважать.
Беда женщин в связи с эмансипацией так велика и необъятна, так глубока и всестороння, содержит в себе столько аспектов, что не знаешь, с какого боку к ней и подступиться. Своей хронологии эта гадость не имеет, поэтому пройдемся по разделам.
Начнем с самого жестокого и отвратительного.
С денег.
Ладно уж, что там говорить, было время, когда какая-нибудь такая несчастная, даже с солидным капиталом, доступа к нему не имела, так как имуществом распоряжался папенька, супруг, брат, дядюшка или еще какой-нибудь представитель явно худшей половины человечества. Но как известно, голь на выдумку хитра, притесняемые дамы прекрасно приспособились к существующим порядкам и вытягивали из всех этих господ денежки самыми разнообразными способами, правда, иногда с удивлением обнаруживая, что доить-то уже и нечего, так как те тоже умеют транжирить. Весьма прискорбно. Понятно, такое положение дел следовало изменить, что и было сделано.
Но получив право распоряжаться собственностью, надо было на этом и остановиться, а не лезть очертя голову дальше.
Мужчины в прежние времена знали, что должны зарабатывать на дом, семью и детей, еще на случайные связи с дамами известного поведения, а также на всякие прочие собственные хобби и развлечения. Ну, и зарабатывали, как миленькие, ведь им и в голову не могло прийти, что может быть как-то иначе. Они по природе своей ленивы и консервативны. Так все и шло привычным путем. И вдруг — вот радость-то — эти глупые бабы по своей собственной воле кинулись освобождать их от обязанностей, перекладывая всю тяжесть на собственные плечи.
Надо сказать, удалось. Переложили.