Андрей Платонов. Неизвестный цветок
Жил на свете маленький цветок. Никто и не знал, что он есть на земле. Он рос один на пустыре; коровы и козы не ходили туда, и дети из пионерского лагеря там никогда не играли. На пустыре трава не росла, а лежали одни старые серые камни, и меж ними была сухая мёртвая глина. Лишь один ветер гулял по пустырю; как дедушка-сеятель, ветер носил семена и сеял их всюду — ив чёрную влажную землю, и на голый каменный пустырь. В чёрной доброй земле из семян рождались цветы и травы, а в камне и глине семена умирали.
А однажды упало из ветра одно семечко, и приютилось оно в ямке меж камнем и глиной. Долго томилось это семечко, а потом напиталось росой, распалось, выпустило из себя тонкие волоски корешка, впилось ими в камень и в глину и стало расти.
Так начал жить на свете тот маленький цветок. Нечем было ему питаться в камне и в глине; капли дождя, упавшие с неба, сходили по верху земли и не проникали до его корня, а цветок всё жил и жил и рос помаленьку выше. Он поднимал листья против ветра, и ветер утихал возле цветка ; из ветра упадали на глину пылинки, что принёс ветер с чёрной тучной земли; и в тех пылинках находилась пища цветку, но пылинки были сухие. Чтобы смочить их, цветок всю ночь сторожил росу и собирал её по каплям на свои листья. А когда листья тяжелели от росы, цветок опускал их, и роса падала вниз; она увлажняла чёрные земляные пылинки, что принёс ветер, и разъедала мёртвую глину.
Днём цветок сторожил ветер, а ночью росу. Он трудился день и ночь, чтобы жить и не умереть. Он вырастил свои листья большими, чтобы они могли останавливать ветер и собирать росу. Однако трудно было цветку питаться от одних пылинок, что выпали из ветра, и ещё собирать для них росу. Но он нуждался в жизни и превозмогал терпеньем свою боль от голода и усталости. Лишь один раз в сутки цветок радовался: когда первый луч утреннего солнца касался его утомлённых листьев.
Если же ветер подолгу не приходил на пустырь, плохо тогда становилось маленькому цветку, и уже не хватало у него сил жить и расти.
Цветок, однако, не хотел жить печалью; поэтому, когда ему бывало совсем горестно, он дремал. Всё же он постоянно старался расти, если даже корни его глодали голый камень и сухую глину. В такое время листья его не могли напитаться полной силой и стать зелёными: одна жилка у них была синяя, другая красная, третья голубая или золотого цвета. Недоставало еды, и мученье его обозначалось в листьях разными цветами. Сам цветок, однако, этого не знал: он ведь был слепой и не видел себя, какой он есть.
В середине лета цветок распустил венчик кверху. До этого он был похож на травку, а теперь стал настоящим цветком. Венчик у него был составлен из лепестков простого светлого цвета, ясного и сильного, как у звезды. И, как звезда, он светился живым мерцающим огнём, и его видно было даже в тёмную ночь. А когда ветер приходил на пустырь, он всегда касался цветка и уносил его запах с собою.
И вот шла однажды поутру девочка Даша мимо того пустыря. Она жила с подругами в пионерском лагере, а нынче утром проснулась и заскучала по матери. Она написала матери письмо и понесла письмо на станцию, чтобы оно скорее дошло. По дороге Даша целовала конверт с письмом и завидовала ему, что он увидит мать скорее, чем она.
На краю пустыря Даша почувствовала благоухание. Она поглядела вокруг. Вблизи никаких цветов не было, по тропинке росла одна маленькая травка, а пустырь был вовсе голый; но ветер шёл с пустыря и приносил оттуда тихий запах, как зовущий голос маленькой неизвестной жизни, Даша вспомнила одну сказку, её давно рассказывала ей мать. Мать говорила о цветке, который всё грустил по своей матери — розе, но плакать он не мог, и только в благоухании проходила его грусть.
«Может, этот цветок скучает там по своей матери, как я?» —подумала Даша.
Она пошла в пустырь и увидела около камня тот маленький цветок. Даша никогда ещё не видела такого цветка — ни в поле, ни в лесу, ни в книге на картинке, ни в ботаническом саду, нигде. Она села на землю возле цветка и спросила его:
‑‑ Отчего ты такой?
‑‑ Не знаю,— ответил цветок.
‑‑ А отчего ты на других непохожий?
Цветок опять не знал, что сказать. Но он впервые так близко слышал голос человека, впервые кто-то смотрел на него, и он не хотел обидеть Дашу молчанием.
‑‑ Оттого, что мне трудно, — ответил цветок.
‑‑ А как тебя зовут? — спросила Даша.
‑‑ Меня никто не зовёт,— сказал маленький цветок, — я один живу.
Даша осмотрелась в пустыре.
‑‑ Тут камень, тут глина,— сказала она.— Как же ты один живёшь, как же ты из глины вырос и не умер, маленький такой?
‑‑ Не знаю,— ответил цветок.
Даша склонилась к нему и поцеловала его в светящуюся головку.
На другой день в гости к маленькому цветку пришли все пионеры. Даша привела их, но ещё задолго, не доходя до пустыря, она велела всем вздохнуть и сказала:
— Слышите, как хорошо пахнет? Это он так дышит.
Пионеры долго стояли вокруг маленького цветка и любовались им, как героем. Потом они обошли весь пустырь, измерили его шагами и сосчитали, сколько нужно привезти тачек с навозом и золою, чтобы удобрить мёртвую глину.
Они хотели, чтобы и на пустыре земля стала доброй. Тогда и маленький цветок, неизвестный по имени, отдохнёт, а из семян его вырастут и не погибнут прекрасные дети, самые лучшие, сияющие светом цветы, которых нету нигде.
Четыре дня работали пионеры, удобряя землю на пустыре. А после того они ходили путешествовать в другие поля и леса и больше на пустырь не приходили. Только Даша пришла однажды, чтобы проститься с маленьким цветком. Лето уже кончалось, пионерам нужно было уезжать домой, и они уехали.
А на другое лето Даша опять приехала в тот же пионерский лагерь. Всю долгую зиму она помнила о маленьком, неизвестном по имени цветке. И она тотчас пошла на пустырь, чтобы проведать его.
Даша увидела, что пустырь теперь стал другой, он зарос теперь травами и цветами, и над ним летали птицы и бабочки, от цветов шло благоухание, такое же, как от того маленького цветка-труженика.
Однако прошлогоднего цветка, жившего меж камней и глины, уже не было. Должно быть, он умер в минувшую осень. Новые цветы были тоже хорошие; они были только немного хуже, чем первый цветок. И Даше стало грустно, что нету прежнего цветка. Она пошла обратно и вдруг остановилась. Меж двумя тесными камнями вырос новый цветок— такой же точно, как тот старый цветок, только немного лучше его и ещё прекраснее. Цветок этот рос из середины стеснившихся камней; он был живой и терпеливый, как его отец, и ещё сильнее отца, потому что он жил в камне-Даше показалось, что цветок тянется к ней, что он зовёт её к себе безмолвным голосом своего благоухания.
Сергей Воронин. Храбрый клоун
Однажды в мастерскую, где чинили детские игрушки, пришла женщина и сказала мастеру:
— Пожалуйста, почините мне куклу. Когда-то это был солдат, но меч у него сломался, мундир, как видите, весь изодран. Пусть он теперь будет клоуном.
— Сделаем! — весело ответил мастер и тут же стал шить колпак.
— Что вы делаете? — закричала кукла.—_Я не хочу быть клоуном! Я солдат! Я воин!
Но мастер не слышал, он напевал весёлую песню и шил туфли со смешным помпоном.
— Зачем мне эти дурацкие туфли?
Но мастер уже натягивал на солдата пёстрый костюм.
Что он делает! Что он делает! — в отчаянье кричал солдат.
— А теперь клоун готов,— сказал мастер и дал ему в руки медные тарелки.
Потом мастер посмотрел на часы, увидал, что пора идти домой, и ушёл.
Когда магазин закрылся и в нём, кроме игрушек, никого не осталось, солдат осмотрел себя и с досады хлопнул тарелками. По всей мастерской разнёсся весёлый звон.
— Кто это так играет? — донёсся сверху нежный голос.— Это вы, клоун, так играете?
Солдат посмотрел вверх и увидел на полке куклу Светлану. Она глядела на него большими синими глазами. Таких глаз он ни у кого ещё не видел, хотя на своём веку многое успел повидать.
— Да, это я так играю. Вам нравится?
— Очень!
— Тогда спускайтесь. Будем танцевать!
Светлане спустилась, и по мастерской снова разнёсся весёлый звон.
С полок на Светлану смотрели медведи, зайчики, пупсы, резиновые жирафы — и все были в восторге от того, как она легко и красиво танцует.
— Клоун, а почему вы не танцуете? — спросила Светлана.
— Потому, что я солдат. Зато я умею воевать с врагами.
— Какой вы солдат, вы клоун! — засмеялась Светлана и тут же вскрикнула от страха. На неё из угла, скаля длинные зубы, глядела большая рыжая крыса.
Эта крыса каждую ночь вылезала из своей норы и грызла всё, что ей попадалось на пути: столярный клей, крахмал, бумагу. Грызла книги. Грызла игрушки. Теперь она хотела добраться до Светланы.
— Спасайтесь! — крикнул солдат Светлане, а сам, выставив вперёд медные тарелки, преградил крысе дорогу.
«Как жаль, что у меня нет меча! — подумал он.— Если бы у меня был меч, я бы сразу убил её!»
— Я спаслась. Бегите! — крикнула Светлана с полки.
— Прекрасно! — ответил солдат.— Но я не уйду до тех пор, пока не погибнет враг! — И он тут же бросился вперёд.
Сверкали зубы. Звенели литавры. Удар! Ещё удар!! Ещё!!!
Все игрушки с волнением следили за страшным боем и тряслись от страха. Даже медведи тряслись, а зайцы закрыли глаза ушами.
— Победа! — крикнул солдат.
По всей мастерской разнёсся ликующий звон, и под его звуки истерзанный, покрытый глубокими ранами солдат в шутовской одежде клоуна упал и затих.
Он не слышал, как восхищались его храбростью игрушки, не слышал, как плакала Светлана, как звала его.
Утром пришёл мастер.
— Ах, проклятая крыса, что она сделала! — воскликнул он, поднимая истерзанного клоуна, и тут же увидел мёртвую крысу.— Э, да тут был настоящий бой! И победил клоун. Впрочем, он ведь раньше был солдатом. Пусть он солдатом и будет!
И мастер, весело напевая, принялся за работу. Он сшил солдату мундир, дал ему в руки меч и поставил на полку рядом со Светланой.
Евгений Пермяк. Волшебные краски
Один раз в сто лет самый добрый из всех самых добрых стариков — Дед-Мороз — в ночь под Новый год приносит семь волшебных красок. Этими красками можно нарисовать всё, что захочешь, и нарисованное оживёт.
Хочешь — нарисуй стадо коров и потом паси их. Хочешь — нарисуй корабль и плыви на нём… Или звездолёт — и лети к звёздам. А если тебе нужно нарисовать что-нибудь попроще, например стул,— пожалуйста… Нарисуй и садись на него. Волшебными красками можно нарисовать что угодно, даже мыло, и оно будет мылиться. Поэтому Дед-Мороз приносит волшебные краски самому доброму из всех самых добрых детей.
И это понятно… Если такие краски попадут в руки злому мальчику или злой девочке — они могут натворить много бед. Стоит, скажем, этими красками пририсовать человеку второй нос, и он будет двухносым. Стоит пририсовать собаке рога, курице — усы, а кошке — горб, и будет собака — рогатой, курица — усатой, а кошка — горбатой.
Поэтому Дед-Мороз очень долго проверяет сердца детей, а потом уже выбирает, кому из них подарить волшебные краски.
В последний раз Дед-Мороз подарил волшебные краски одному самому доброму из всех самых добрых мальчиков.
Мальчик очень обрадовался краскам и тут же принялся рисовать. Рисовать для других. Потому что он был самый добрый из всех самых добрых мальчиков. Он нарисовал бабушке тёплый платок, маме — нарядное платье, а отцу — новое охотничье ружьё. Слепому старику мальчик нарисовал глаза, а своим товарищам — большую-пребольшую школу…
Он рисовал, не разгибаясь, весь день и весь вечер… Он рисовал и на другой, и на третий, и на четвёртый день… Он рисовал, желая людям добра. Рисовал до тех пор, пока не кончились краски. Но…
Но никто не мог воспользоваться нарисованным. Платок, нарисованный бабушке, был похож на тряпицу для мытья полов, а платье, нарисованное матери, оказалось таким кособоким, пёстрым и мешковатым, что она его не захотела даже примерить. Ружьё ничем не отличалось от дубины. Глаза для слепого напоминали две голубые кляксы, и он не мог ими видеть. А школа, которую очень усердно рисовал мальчик, получилась до того ужасной, что к ней даже боялись подходить близко. Падающие стены. Крыша набекрень. Кривые окна. Косые двери… Страшилище, а не дом. Уродливое здание не захотели взять даже для склада.
Так на улице появились деревья, похожие на старые метёлки. Появились лошади с проволочными ногами, автомобили с какими-то странными кругляшками вместо колёс, самолёты с тяжеленными крыльями, электрические провода толщиною в бревно, шубы и пальто, у которых один рукав длиннее другого… Так появились тысячи вещей, которыми нельзя было воспользоваться, и люди ужаснулись.
— Как ты мог сделать столько зла, самый добрый из всех самых добрых мальчиков?
И мальчик заплакал. Ему так хотелось сделать счастливыми людей, но, не умея рисовать, он зря извёл краски.
Мальчик плакал так громко и безутешно, что его услышал самый добрый из всех самых добрых стариков — Дед-
Мороз. Услышал и вернулся к нему. Вернулся и положил перед мальчиком краски.
— Только это, мой друг, простые краски… Но они могут стать волшебными, если ты этого захочешь…
Так сказал Дед-Мороз и удалился…
Прошёл год… Прошло два года… Прошло много и очень много лет. Мальчик стал юношей, потом взрослым человеком, а потом стариком… Он всю жизнь рисовал простыми красками. Рисовал дома. Рисовал лица людей. Одежду. Самолёты. Мосты. Железнодорожные станции. Дворцы… И пришло время, настали счастливые дни, когда нарисованное им на бумаге стало переходить в жизнь…
Появилось множество прекрасных зданий, построенных по его рисункам. Полетели чудесные самолёты. С берега на берег перекинулись незнаемые мосты… И никто не хотел верить, что всё это было нарисовано простыми красками. Все их называли волшебными…
Так случается на белом свете… Так случается не только с красками, но и с обыкновенным топором или швейной иглой и даже с простой глиной… Так случается со всем тем, к чему прикасаются руки самого великого волшебника из всех самых великих волшебников — руки трудолюбивого, настойчивого человека…
Валентин Беспалов. Сила слова
Однажды шёл путник по дороге и наткнулся на огромный камень. Наткнулся и закричал:
— Эй, ты, камень, убирайся с дороги, ты мне мешаешь!
Но камень — ни с места. Тогда путник начал его ругать.
Долго ругал, а камень хоть бы пошевелился. В это время к камню подъехал всадник. Путник ему и говорит:
— Видал? А ещё говорят, что сильнее слова ничего нет на свете. Я целую гору слов наговорил, а камень — ни туда ни сюда. Лежит и пройти не даёт!
Всадник слез с коня, обвязал камень верёвкой, и конь оттащил камень с дороги.
— Вот это другое дело,— удовлетворённо сказал путник.
— Э-э, нет,— ответил всадник.— Слово-то всё-таки сильнее всего на свете. Ты мне сказал, что тебе камень мешает, я его и убрал. А когда ты слова на ветер бросал, у тебя ничего и не получалось.
Николай Тихонов. Умный танк
Танк, которым командовал товарищ Загорулько, любил, чтобы за ним ухаживали, чистили, мыли, протирали каждый винтик и водили на далёкие прогулки в поле. Впрочем, это любят обычно все танки, хотя характер у них разный : один лёгок на подъём, другой больше по воде ходить умеет, третий прыгает лучше других.
Танку товарища Загорулько очень нравилось на войне рвать колючую проволоку. Подъедет Загорулько к самой проволоке, зацепит её якорем и даст задний ход. Танк фыркнет от удовольствия и потянет за собой сразу целую кучу кольев. А проволока, как паутина, встанет в воздухе и рвётся на куски. Пехоте путь свободен.
Если же встретятся гранитные столбы, которые называются «надолбы», накинет Загорулько цепь на столб и начнёт раскачивать его вперёд-назад. Танк ворчит, дёргает цепь, она натягивается, и столб, треща, лезет из земли. А с ним лезет бетонная лепёшка, которая держит его основание в земле.
Как рванёт танк последний раз — и вытащит столб целиком, точно громадный гранитный зуб вместе с пломбой. Когда же по танку противник откроет сильный огонь и некогда возиться с цепью, танк говорит пушке: «Ну, теперь, старина, ты поработай».
И пушка бьёт своими снарядами по столбам, крошит их на куски.
Встретится отвесная стенка — Загорулько, как коня, подымет танк на дыбы, и танк лезет затаив дыхание и, перевалив через стенку, так зашумит от радости, что Загорулько невольно улыбнётся своему любимцу.
Вот пришёл раз танк на берег маленькой речки. Враги укрепили здесь каждый бугорок, каждый куст. И начался тут бой. Враги палили как сумасшедшие. Будто хотели сказать: «А, это ты нашу проволоку рвал, наши надолбы вытаскивал, по нашим стенкам лазил,— вот тебе за это!»
А попасть в танк всё никак не могли.
Танк ходил вдоль речки и громил вражеские гнёзда. И вдруг попал на большую мину, которая зовётся «фугас». Фугас взорвался, как будто кто тяжёлым кулаком снизу ударил по танку.
Остановился танк. Смотрит Загорулько — все живы, всё в порядке. Танк цел, но вдруг запахло в нём как-то неприятно и горячо стало, как в печке. Это загорелся бензин.
Гуляет по танку острый дым, ест глаза, дышать трудно стало. Остаться в танке — заживо сгоришь. А снаряды рвутся вокруг танка, осколки звякают о стенки. Стоит танк, как герой, и словно спрашивает у Загорулько: «Что дальше будем делать?»
Что тут делать? Надо вылезать из танка. Велел Загорулько взять гранаты и пулемёты и уходить.
Вылез — кругом дым, а из танка огонь рвётся. Посмотрел на своего друга командир. «Эх, хороший был танк! Конечно, мы его ночью к себе вытащим с поля битвы, но сейчас бросать его жалко».
Посмотрел он ещё раз — цел танк, только внутри всё пылает. И вдруг догадался Загорулько, что делать. Поставил он танк на заднюю скорость, дал постоянный газ — и скорее прочь.
Пехота наша была несколько позади, и надо до неё скорей добраться. А кругом всё кипит. Стрельба такая, что уши ничего не слышат. Танк крякнул и один, без людей, пошёл задним ходом к своей пехоте.
Загорулько шёл перед ним. Танк весь полыхал огнём и, прикрывая свою команду, шёл да шёл, не обращая внимания на рвавшиеся снаряды. Иногда он ворчал, когда шальной осколок задевал его. Иногда он давил куски колючей проволоки, как бы говоря: «Ты ещё тут под ногами путаешься!»
И шёл дальше, грозный и гордый, а пламя бесновалось у него внутри. Так он и пришёл к нашей пехоте, а с ним пришла и команда во главе с Загорулько. Пожар потушили и танк отправили в ремонт, а Загорулько дали другой.
Но когда танк уводили на буксире и снег сыпался на его почернелые бока, Загорулько следил за ним благодарным взглядом, пока он не скрылся за поворотом.
А танк медленно шёл по лесу, влекомый тяжёлыми канатами, и вид у него был такой боевой и сердитый, что все глядели на него с уважением.
Сергей Воронин. Добрая раковина
В бурю море становилось злым, чёрным. Ветер подымал на нём высокие волны — такие высокие, что они даже закрывали солнце. Волны несли к берегу и выбрасывали на песок, на камни длинные водоросли, неосторожных рыб, измученных прибоем крабов и множество красивых маленьких ракушек. Иногда море выбрасывало и чудесные большие раковины. Но это случалось очень редко. По крайней мере, Грише ещё не посчастливилось найти такую.
Уж больше недели свирепствовал на море ветер. Волны изо всех сил били о берег. Но постепенно ветер затих и море успокоилось. Гладкое, оно сверкало на солнце, похожее на огромное зеркало.
— Что же ты сегодня подаришь мне? — спросил Гриша у моря.— Хорошо бы большую раковину.
Шш-ши-ши… Шш-ши-ши… Шш-ши-ши,— ответило море шелестом волн.
— Ага,— догадался Гриша.— Ты говоришь: «Ищи… ищи… ищи…» Хорошо, я буду искать.
И он пошёл по берегу, внимательно разглядывая всё, что выбросило в бурю разгневанное море. Но раковина не
попадалась. Он сел на большой плоский камень и стал смотреть в море.
Вдоль берега на быстроходной лодке быстро мчался мальчуган. Он был немногим старше Гриши.
— Возьми меня покататься! — крикнул ему Гриша.
Но мальчуган даже и не посмотрел на него. И лодка пролетела мимо.
Гриша опустил голову — и вдруг увидел у своих ног большую чудесную раковину. Она была вся из розового перламутра и светилась так, будто в ней горела лампочка.
Не веря глазам, Гриша бережно взял её обеими руками и поднёс к уху. Раковина сразу же загудела. В её шуме послышался вой ветра, плеск волн и свист парусов…
…И тут же Гриша увидал мчащийся по морю корабль. На его мачте развевался чёрный флаг. На носу корабля стоял одноглазый пират. За поясом у него торчали пистолет и кривой кинжал. И как это получилось, Гриша не мог понять, но он оказался на этом корабле. И увидел связанную плачущую девушку. Она звала на помощь.
‑‑ Как мне помочь тебе? — спросил Гриша её.
‑‑ Дай мне раковину,— ответила девушка.
Грише не хотелось расставаться с раковиной, но очень жаль было девушку — и он отдал раковину. И тут же девушка превратилась в птицу и улетела. И как только улетела — всё исчезло. И Гриша увидел, что стоит на берегу и держит в руках чудесную раковину.
«Что это такое?» — удивлённо подумал он и снова приложил раковину к уху. И опять зашумела она, стала даже гудеть…
…И Гриша увидал на море военный корабль и на капитанском мостике молодого капитана. И тут же увидал фашистскую подводную лодку. И понял, что сейчас фашисты выпустят торпеду и судно погибнет. И как только он это понял, то сразу же оказался рядом с капитаном.
‑‑ Чем я могу помочь? — крикнул Гриша капитану.
‑‑ Если бросишь раковину в море, фашисты погибнут и мы будем спасены! — ответил капитан.
‑‑ Хорошо! — ответил Гриша и уже замахнулся, как вдруг увидал проплывающую быстроходную лодку.
‑‑ Э, да у тебя раковина! — крикнул мальчуган, хозяин лодки.— Если отдашь её мне, я тебя покатаю. Дай раковину и садись!
«А как же капитан? — подумал Гриша.— Если я не помогу, фашисты погубят судно!»
И, больше ни секунды не медля, он сильно размахнулся и бросил раковину. Она вспыхнула на солнце, как лампочка, и тут же утонула.
И опять стоит Гриша на берегу и держит в руках чудесную добрую раковину.
