-‑‑ Совершенно другой запах и вкус! Даже близко не напоминает траву!
-‑‑ Приятная? Если нравится, я тебе оставлю. Хочешь, наполним и остальные баночки?
Не успела Наташа глазом моргнуть, как все четыре баночки из-под меда и джема, чистейше отмытые, с чистейшими крышками, были полны пахучих сухих приправ.
— Но помни, любые приправы, специи, травы необходимо сохранять в темноте и сухости, а на этой полке — под рукой! — будешь держать небольшое количество: предположим, для двухнедельного употребления.
Наташа таинственно улыбнулась и медленно раскрыла дверцы шкафа над разделочным столом. В стеклянные литровые банки, также чистейше отмытые — сверкающие! — и плотно закрытые пластиковыми крышками, была насыпана разная крупа: манная, кукурузная, полтавская, перловая, пшеничная, гречневая, рис. И еще горох, фасоль, чечевица. А мука, овсянка и сахар — в двухлитровые банки. Чайница для байхового чая и чайница — для зеленого, кофейница. И еще банка с сухим компотом… И еще банка с сухими грибами. На узкой полочке в глубине шкафа выстроились маленькие баночки для специй.
Все банки с плотно-преплотно закрытыми крышками. Такое хранение не позволит попасть в банку не только мухе, но даже мельчайшему муравью.
«А в чем декоративность? — может спросить Заинтересованный Читатель.— Чем эти банки нарядны?» Нарядны чистотой, порядком, строгостью. Крышки одинаковые — белые. А еще Андрей вырезал из писчей бумаги разные круги — соответственно величине банок: от 3 до
Дальше шкаф для сушки посуды. А над двухэтажной узенькой полкой две планки с медными гвоздями, на которых расположилась подсобная кухонная утварь.
-‑‑ Очень интересно! Ты знаешь их названия и чем они тебе помогут? — спросила Калинка.
-‑‑ Конечно! Слушай:
Дуршлаг — эмалированный, объемистый, для откидывания макарон, для мытья овощей, фруктов, для просеивания муки.
Дуршлаг — пластмассовый голубой, для промывания риса, для откидывания лапши, вермишели.
Решето и сито — для более тонкого просеивания муки.
Ложка — коричневая деревянная, пробовать супы.
Ложка — деревянная светлая, пробовать компоты, кисели.
Два ножа — с деревянными черенками: длинный «мясной», короткий — для разной резки.
Крюк для вынимания мяса, курицы из бульона.
Нож для чистки овощей — с желтым пластиковым черенком.
Чистилка рыбы — закрытая коробочка с ножичками.
Вилка — тоже с деревянным черенком с крупными «зубами», пробовать духовое мясо.
Молоток — отбивать мясо. Ситечко — процеживать бульон.
Венчик и веничек — для сбивания яиц, крема, муссов.
Толкушка — для приготовления пюре, овощных начинок.
Скалка — раскатывать тесто.
Половник — разливательная ложка.
Турка — удобная кофеварка для двух чашек «настоящего» кофе.
Ключ — открывать консервы.
Ключ — открывать бутылки.
Ступка — медная, толочь сахар, орехи.
Калинка выслушала Наташу внимательно, все осмотрела, одобрительно кивнула и спросила:
— Назначение их знаешь только теоретически? Или уже пробовала готовить?
Наташа засмеялась:
— Чистая теория.
Засмеялась и Калинка:
— Ничего! Научишься… А кастрюли только те, что на полке? — Там стояли две белые эмалированные кастрюли: четырех- и трехлитровая и два чугунка.
— Нет,— Наташа распахнула дверцы шкафчика: там в таком же порядке стояли литровые и двухлитровые кастрюли, еще одна суповая — четырехлитровая, еще один чугунок, и гусятница, и большая алюминиевая кастрюля с крышкой для духового мяса, и изящная овощежарочница, и пятилитровый котелок для плова.
А на противоположной стене — два закрытых шкафчика и открытая полка с посудой.
В «столовой» части кухни — угловой диван со спинкой, круглый стол, три стула и такая же угловая открытая полка с чашками и узенькой синей вазочкой с пятью пылающими тюльпанами.
— Все очень удобно, протянул руку: взял, снял, возвратил обратно. Да ты, Калинка, должна сама знать: это по твоим планам, чертежам, рекомендациям. Володя не разрешил ничего менять!
— Даже в том случае, если ощущалось неудобство?
— Какое неудобство! У нас сложилось впечатление, что планировка была разработана для нашей кухни!
— Неужели? — развела руками Калинка и лукаво взглянула на Наташу.— При всех планах важны внимательные глаза и умелые руки… Осталось совсем немного: научиться вкусно готовить, и научиться это делать так, чтобы не мыть после каждой готовки плиту, полы и стены. Есть, к сожалению, и такие повара. Такому повару важно лишь то, что в данную минуту он отбивает мясо, а то, что брызги летят во все стороны, заботы нет.
— Как же отбивать без брызг?
— Смысл не в размахе, а в надавливании, в разбивании волокон… Так же и с переливанием. Предположим, из большой кастрюли, в которой варилась курица, необходимо перелить бульон в меньшую. Повар-грязнуля держит большую кастрюлю высоко — и что получается?
Наташа засмеялась:
— Брызги во все стороны, и даже на стенах и на полу.
— Если большую кастрюлю держать близко над меньшей?
Наташа подумала и опять засмеялась:
— Перелить, и все. Полная чистота.
— Видишь! Такое простое действие: перелить из одной кастрюли в другую — тоже требует осмысления. Но я бы сказала так: первоначально, а потом приходит автоматизм и над такими простыми действиями размышлять не придется. Но если представить, что повар не научится аккуратности, то так и сложится стиль: или вонючая кухня, или бесконечное отмывание столов, полов, стен. В твою прелестную кухню пустить грязнулю повара?
— Ужас! Значит, в основе — аккуратность?
— Аккуратность в кубе… И еще стремление завершить какой-то процесс, не бросая на полпути. Если поставить кастрюлю с молоком на плиту и отправиться смотреть фильм по телику?
— Это уж точно придется отмывать плиту.
— Да еще горелым молоком пропахнет весь дом. А запах горелого молока?
— Неприятно. И к тому же само молоко пригорит.
— Вот видишь, какая цепочка… Или, например, жарить котлеты не на среднем — обжаривающем! — огне, а на сильном — выкипающем, прожаривающем. Что получится? Подумай! Представь!
— Сковорода подгорит.
— От того, что сгорит масло. Сгорит сухарная панировка, фарш скукожится. И в результате вместо прожаренной с хрустящей румяной корочкой котлеты получится жесткая подметка. Об отмывании сковороды и говорить нечего. Все предварительные, далеко не минутные, усилия пойдут прахом.
Даже чайник, без толку бушующий на огне лишние доли часа, а в некоторых кухнях и по часу, что даст?
— Во-первых, сильно перекипевшая вода вредна, во-вторых пропитается паром воздух, в-третьих, нарастет накипь на внутренней поверхности чайника. В-четвертых, лишнее, не нужное никому время — без толку горит газ или электричество.— Наташа никогда не задумывалась об этом и ужаснулась: сколько по всем тысячам кухонь сгорает — на выброс! — драгоценного газа и энергии!
Каждый сантиметр кухни использован с толком: у каждого кухонного помощника свое постоянное место.
— Государственное мышление современного человека должно проявляться в разумном — разумном! — использовании всего, что дает природа. За газ заплачено 42 копейки в месяц, и жги — не хочу. Так же и с электричеством и с водой! Струя, да еще горячая, во всю мощь колотит по тарелкам, и от такого душа настоящего мытья не получится, а только лишняя трата воды.— Калинка махнула ладошкой.— Поэтому я предъявляю будущему повару требования достойных отметок по математике. Понимаешь?
— Я согласна с тобой, Калинка. Я не ленюсь мыть посуду щеткой и мылом. Большое ли дело при горячей воде! А воду, газ и энергию будем беречь.
— Ты — умница. Поэтому я здесь.— Калинка ласково взглянула на Наташу, и ей показалось, что легкие Калинкины ручки тронули ободряюще за плечи, хотя Калинка сидела на спинке дивана, а Наташа — на другом его конце. И Наташа в ответ улыбнулась.
— Очень сложно, да и невозможно читать курс кулинарии системно. Где начало, где конец? Я решила так. О чистоте и порядке ты поговоришь с Володей и Андреем сама. Эти записки — ваше домашнее задание.— Калинка достала из кармана новую тетрадку в желтой обложке, чем снова удивила Наташу: как в ее карманах столько умещается? — В этой тетради все, что я рассказала бы вам о завтраках. Быстрых в основном. Почитайте сами. Попробуйте сами готовить. Я прилечу через месяц, отвечу на все вопросы, и двинемся дальше. Согласна?
— Согласна,— огорченно согласилась Наташа.
— О чем печаль? — Калинка заглянула в Наташины глаза.
Если нет такого волшебного букета, пусть будет зеленая ветка или яркие осенние листья.
— Ты сейчас улетишь?
— Нет, нет,— замахала руками Калинка, развеивая Наташину грусть. — Сегодня день исключительный, и позволь мне накормить вас праздничным завтраком. Я делать это буду не в обычном темпе,— Калинка смущенно принялась разглаживать складки на своей отлично отглаженной юбочке.— Если ты будешь при этом присутствовать… то очень сильно устанешь и все равно ничего не поймешь.
Наташа поняла, что лучше бы ей уйти.
— Хорошо, Калинка. Схожу в булочную за свежим черным хлебом.
— Наташа! Из холодильника можно брать все?
— Да. «Саратов» мальчики привезли от бабушки только вчера, и в нем, конечно, свежие продукты. Бабушка купила себе новый холодильник, а этот отдала нам. Что бы мы делали без него! Лето впереди. Ухожу, Калинка! — «И очень хочу остаться»,— мысленно добавила Наташа, поворачиваясь к двери. И тут краешком глаза заметила, как из ничего — из воздуха! — Калинка взяла голубой полотняный фартучек, отлично отглаженный, и такую же шапочку, сразу увенчавшую ее черноволосую, красиво причесанную головку. В следующее мгновенье красный сотейник — под ним Калинка смогла бы спрятаться от дождя, словно под зонтиком! — уменьшился настолько, что Калинка легко подхватила его и сняла с него крышку…
День был чудесный, и Наташа с удовольствием прошлась по умытым праздничным улицам, а когда возвратилась, то уже в подъезде — в ремонтных лесах со свежими пятнами первой шпатлевки на стенах — окунулась в удивительные запахи свежеиспеченного пирога, в удивительные ароматы душистых приправ.
«Аккуратность в кубе!»
В кухне на разделочном столе что-то изобильно бугрилось, прикрытое полосатым кухонным полотенцем, на плите булькало в красном сотейнике, а из духовки слышалось шипящее потрескиванье. Окно было раскрыто настежь, и ветерок подхватывал нарядные ситцевые занавески.
Калинка, все еще в голубом переднике и шапочке, примостилась на спинке дивана и неторопливо наставляла Андрея в хитростях сервировки стола. Ясные Андрюшины глаза, мокрый ежик волос свидетельствовали, что три часа сна на досках вместо подушки и холодный душ привели его в прекрасное расположение…
Каждый выбирает свой путь жизни и пример для подражания. Для кого-то и Майкл Джексон — кумир… Андрей в одиннадцать лет прочитал в путевых очерках Овчинникова, что английские моряки бреются два раза в день!! Это его потрясло. Нет, он не собирался в морские офицеры, но порядок этот мужской: всегда выбритые щеки, всегда ровный ежик волос, всегда свежая рубашка, всегда расправленные плечи сделали и его самого примером для подражания теперешним шестиклассникам и меньшему брату Ванечке.
Он мыл в школе полы с таким же достоинством, как и носил из магазина сумку с картошкой. И сейчас он ходил вокруг стола, сервируя его, с достоинством поистине королевским.
Калинка определила задачку так: сервировка торжественного завтрака на четыре персоны. На стол уже были положены салфетки темно-сиреневого цвета. Наташа сшила их три дня назад: ей повезло, она нашла полотно такого редкого оттенка.
Столовые тарелки были поставлены на середину салфеток, рядом с ними, чуть впереди справа, маленькие пирожковые тарелки. Вилки, ножи, ложки Андрей держал в полотенце, протирая их, прежде чем положить на стол.
В основе сервировки логика: количество предметов вокруг тарелки зависит от того, чем Домашний Повар собирается удивлять — угощать. К обычному триумвирату: ложка, нож, вилка — может быть добавлен рыбный прибор, десертный прибор, фруктовый прибор, пирожковая тарелка и так далее.
Наташа решила посидеть в дальнем углу, не нарушая царящей гармонии, и послушать.
— Процесс сервировки прост,— говорила Калинка.— В основе любого дела логика, и в этом деле тоже. Торжественным может быть не только ужин, но и завтрак. Каждодневная клеенка тоже всегда должна быть чистой и протертой, без единого пятнышка. Притом следует или бережно к ней относиться: не портить ножом, не ставить горячее, или периодически менять, наметив расходы на смену как обязательные. Даже в обычный воскресный день пусть будет праздник: вместо клеенки — вот такие салфетки: цветные или даже разноцветные, гармонично сочетающиеся. Салфетки и букетик цветов или просто зеленая березовая ветка, сосновая ветка — уже праздник. Очень важно в домашнем обиходе научиться смене состояний: будни, праздники, времена года и особенности, соответствующей лету или зиме, еды. Знаю роскошный Дом, в котором стоит вечный букет из искусственных роз. Я, когда увидела этот надушенный букет в третий раз, и то сникла, а каково самим хозяевам?
— Не лучше, по-моему,— решилась добавить Наташа,— когда во все сезоны неизменные гвоздики. Их уже и за цветы не считаешь.
— Да,— согласилась Калинка,— обидно за гвоздики… Праздника от них
теперь не бывает.— Калинка словно невзначай перевела взгляд на окно. И Наташе показалось, вернее, мимолетно мелькнул мираж: занавески взметнулись, и за оконной рамой, вдоль всей ширины, в двухэтажном ящичке кипенье свежей зелени и белых, синих, желтых цветов, из-за мимолетности не узнанных.
Наташа от неожиданности моргнула… мираж исчез, как не бывало, но она так четко видела все это, что могла детально воспроизвести необычную конструкцию ящичка с поддоном и, сосредоточившись, определить цветы. Наташа попыталась вскочить с табурета и рассказать Калинке, Андрею, спросить, видели ли они? Андрей стоял спиной, Калинки но внимание было приковано к его действиям… Наташа поняла, ничего не надо рассказывать, а просто попросить Володю соорудить ящичек, а она сама устроит такой же цветник.
Решив это, Наташа тихонько удовлетворенно вздохнула и тут же поймала быстрый ободряющий Калинкин взгляд, словно подтверждающий Наташину правоту. И Калинка продолжала:
— Почему повару необходимо ходить на выставки, в музеи? Потому что искусство развивает вкус, чувство гармонии. Повару необходимо любоваться цветами. Великая разница: начинать день за завтраком в уютном, гармоничном мире своего дома или в замызганной кухне… Сейчас даже не хочется об этом
говорить…
— Сюда к нам приходили архитекторы, которые ведут реставрацию дома, проверяли качество. Очень хвалили всю бригаду,— Наташа радостно улыбнулась.— Один вошел в нашу кухню и почти сразу закричал: «Сколько стоит вся эта красота? Уйму денег, наверно?» А второй внимательно осмотрелся и возразил: «Нет, не деньги здесь вколочены. Великий труд, отличное ремесленное мастерство».— Она тихонько вздохнула.— Мы и сами не верим, что сумели это сделать… Рассказывай, Калинка, пожалуйста, дальше.
— Первое и основное условие праздничной сервировки, кроме накрахмаленных, наутюженных салфеток и скатерти, чистейше отмытая, вытертая до блеска посуда и приборы. Неплохо перед праздником почистить приборы: мелом или зубным порошком с помощью тряпки, смоченной нашатырным спиртом, или прокипятить — полчаса — в воде с добавлением чеснока. Порубить две-три головки и размешать в двух литрах воды.
— Просто прокипятить с чесноком и не надо чистить мелом? — удивилась Наташа.— Какое облегчение… А после любой чистки вымыть с мылом? А кипятить в чесноке чистыми или можно грязными?
Калинка развела руками:
— Логика! Логика! Подумай сама.
— Кипятить, конечно, чистые, а потом с мылом, мочалкой хорошо промыть горячей водой и насухо протереть?
— Правильно! Не просто вытереть, а протереть несколько раз до блеска. Двинемся дальше?.. Если стол сервируют просто: тарелка и любой один прибор, то он находится справа от тарелки. С появлением дополнительных предметов тарелка как бы обрамляется ожерельем орудий: справа ножи и ложка, слева вилка, перед тарелкой десертный прибор.
Если подается и мясное и рыбное, то, помимо обычных столовых: ножа, справа, и вилки, слева, необходимы рыбные нож и вилка, обычно они меньшего размера и как бы покруглее… Кем-то пущено неверное правило «хороших манер»: якобы рыбу не режут ножом. Не режут ножом мягкое: не только отварную рыбу или рыбу горячего копчения, но и котлеты, тефтели. А плотную соленую рыбу режут. Зачем рыбный прибор? Затем, чтобы мясо или овощи не есть вилкой и ножом с рыбным запахом.
— Я видел,— сказал Андрей, распределяя на столе рыбные ножи,— как закомплексованный парень пытался съесть соленую рыбу, терзая ее вилкой, а потом котлету резал ножом.
— А я видела,— сказала Наташа,— как парень ел бифштекс, не отрезая от него ножом, а насадив целиком на вилку.
— Хорош,— засмеялся Андрей.
— Добавлю в вашу несуразную коллекцию, еще экспонат,— засмеялась и Калинка.— Посетительница кафе ела бульон с яйцом. Бульон ей подали неправильно: яйцо должно быть разрезано пополам, а в ее тарелке оно было целое. В чем логика поведения?
— Разрезать ножом, придерживая вилкой?
— Конечно, хотя это как бы не соответствует правилам «хорошего тона». А девушка решила раздавить крутое яйцо в бульоне с помощью ложки. Ужас, что было! Оно выстреливало во все стороны, и девушка рукой ловила его на разных концах стола — раза три — и помещала снова в тарелку. Конечно, не хорошо было смеяться, но все кафе хохотало как в цирке, точь-в-точь как вы сейчас.— И сама засмеялась.— Смешно… но грустно. Не учат дома, не учат в школе. Я бы, не смущаясь всеобщего невежества, показывала передачи по телевидению: как правильно ходить по улицам, ездить в транспорте, сидеть за столом, есть, пить, разговаривать и даже выбирать хлеб в булочной.
Конечно, бывают разные обстоятельства. Бывает, что и ложки в миске с супом нет… Тогда не грех и через край выпить. НЕТ — значит, НЕТ. А во всех остальных ситуациях следует поступать сообразно логике. Например, если в тарелке остается бульон, то в какую сторону следует наклонить тарелку: налево или направо? Как считаете?
— Налево, можно случайно облить левого соседа, направо — правого,— размышлял Андрей.— Лучше оставить в тарелке две ложки бульона?
— Ты прав. Хотя самый-пресамый хороший тон — положить на тарелку сообразно аппетиту, ничего и никогда на тарелке не оставлять. По старой пословице: «Корку хлеба выбросил — грех на душу взял». А бульон лучше подать в специальных (для бульона) или обычных чашках.
Чтобы достойно участвовать в торжественной трапезе, придется почаще накрывать на стол по всем правилам.
Я уверена, зимним вечерком иногда приятно забраться с ногами в кресло и пить из кружки чай, с печеньем или булкой, да еще читать при этом фантастику Ларионовой, и никакой сервировки. Можно, торопясь, обойтись одной ложкой и одной тарелкой. Но…— Калинка значительно взглянула на Наташу и Андрея.— Но! Если хочется самому научить себя просто и свободно в любой обстановке участвовать в трапезе, то следует почаще накрывать на стол по всем правилам: и есть котлету с пюре не одной вилкой или тем более ложкой, а вилкой — в левой руке и помогающим ножом — в правой.
— Можно лирическое отступление? — спросил Андрей.— Австрийских офицеров учат этикету за столом с помощью книг, зажатых под мышками. Попробуй, Наташа!
Наташа села к столу, прижав локти и положив кисти рук на столешницу.
— Вот единственная логичная поза за столом. И сам себе не мешает, и соседям. Кисти рук всегда на столе, и никогда под столом. Локти — никогда на столе,— пояснил он.
— Отличный пример,— похвалила Калинка.— Просто запомнить. Кстати, такая выпрямленная поза имеет наибольшее значение и для здоровья…
Продолжим о сервировке. Стаканы или фужеры для воды и сока ставят перед тарелкой. На столе непременно должна быть солонка и тарелочка с маслом или масленка и нож для масла. К каждой подаваемой закуске — вилка или ложка.
Соль, масло и любые приправы «обслуживают» четырех-пятерых участвующих в трапезе. Если за столом пятнадцать человек — то соль, масло и приправы в трех комплектах, двадцать — в четырех. Так же как и хлеб.
Сыр никогда, даже для будничного завтрака, не нарезают заранее. Лучше всего ставить на стол фарфоровую дощечку специально для сыра, чтобы резать на этой дощечке.
Наташа наблюдала, как Андрей выполняет Калинкины наставления. Честно говоря, дома он никогда таким делом не занимался, определив свои обязанности мужской работой: мыть полы, приносить овощи, протирать окна, убирать с балкона снег, пропылесосить, прокрутить белье в машинке… Умница Андрей понял в свои пятнадцать лет, намного раньше и самой Наташи, и старшего брата, что надеяться на вечные силы мамы, бабушки и отца нельзя. Поваров, горничных не предвидится. А жить следует сообразно своему достоинству.
— Калинка, такие запахи, такие ароматы невозможно выдержать,— взмолилась Наташа.— Андрей завершил сервировку. А Володя, слышите? Заканчивает бриться. Можно я помогу Андрею поставить еду на стол и будем завтракать?
Калинка лукаво на нее взглянула:
— Разве я запрещала тебе помочь Андрею? Ты пришла и села в уголок и сидишь?
Наташа удивилась: «Действительно, Калинка не запрещала. Что же сижу сложа руки?»
И смущенно ответила:
— Андрей очень красиво двигается, как в театре. Залюбуешься!
И все дружно засмеялись. Андрей, взглянув на часы, по знаку Калинки торжественно выключил духовку, а потом и огонь под сотейником. Извлек из духовки противень с румяными пирожками, Наташа сдернула полосатое полотенце: свежий сливочный сыр с тмином, как выяснилось потом, из сметаны; сардинки в масле, с лимоном — Наташа купила вчера; зеленый салат и тут же на тарелке сметана в ковшике и вареные яйца; маринованная свекла с перцем и гвоздичкой; паштет из печенки с мускатным орехом — было-то всего граммов триста, а получилось вполне достаточно. И зеленые огурцы — вот что еще пахло свежестью, летом.
А в сотейнике цыплята. Как тоже выяснилось позже, по-мексикански.
Из холодильника вынули тверденькое масло, для удобства наструганное брусками, и кувшин с томатным соком, сотворенным из банки концентрата. Когда Наташа, уже завтракая, попробовала пирожок и запила томатным соком — в меру соленым, чуть-чуть со сладостью и запахом укропа,— то подумала… Что могла подумать Наташа — это ее тайна, а нам пора переходить от чудес к делу: не пора ли приниматься самим варить-жарить, чтобы когда-нибудь тоже суметь приготовить в праздничный день такой завтрак…
