|
Огюст РЕНУАР |
За что бы Ренуар ни брался, чем бы ни занимался — ему неизменно твердили, что именно к этому роду деятельности у него призвание. Так, в юности преподаватель сольфеджио в городской школе, впоследствии знаменитый композитор Гуно настаивал, чтобы мальчика отдали учиться пению. А командир конных стрелков, под чьим началом служил Ренуар во время франко-прусской войны 1870 года, считал его «рожденным для военной службы». Расписывал ли Ренуар в начале своего пути керамику и фарфор в одной из парижских мастерских (1856—1857), делал ли для вееров копии с картин XVIII века или украшал рисунками шторы для миссионеров-проповедников (1858—1859), — хозяева, предоставлявшие ему работу, лучшего исполнителя и не желали… В чем же тут причина? Думается, в том, что, помимо безусловной разносторонней одаренности, Ренуара уже с юности отличала такая завидная черта, как любовь к труду, любовь к хорошо выполненной работе.
Друг Ренуара, торговец картинами Амбруаз Воллар, рассказывая в своих записках о поздних годах жизни художника, отмечал, что «жизнь Ренуара была размеренна, как день рабочего человека. Он шел в мастерскую с точностью служащего, идущего в свое бюро… Спать он ложился рано, после партии в шашки или домино с мадам Ренуар; он опасался поздним сном повредить завтрашнему сеансу. Всю жизнь живопись была его единственным удовольствием, единственным вдохновением».
Сын бедного портного, Ренуар, расписывая посуду, веера, шторы, скопил некоторую сумму и поступил на учебу в мастерскую Глейра.
Здесь он познакомился с Моне, Сислеем, Базилем. Друзья не расстались и после того, как школа Глейра закрылась. Предводительствуемые Моне, они устремились в окрестности Парижа, чтобы работать на пленэре. Моне с увлечением писал фигуры людей в их взаимодействии со световоздушной средой. И Ренуар пишет подобные композиции («Лиз», «Чета Спелей»).
При всей внешней схожести первых импрессионистских полотен друзей («Лягушатник» Моне и «Купание на Сене» Ренуара, 1869) в них намечается уже и различие. Моне отдает предпочтение пейзажу, подчиняя ему фигуры людей, у Ренуара же, напротив, главный герой — человек, а пейзаж служит лишь фоном ему. 15 этот свой «импрессионистический» период (70— 80-е годы) Ренуар создает целую галерею шедевров: «Мадемуазель Жанна Дюран-Рюэль» (1876), «Портрет актрисы Жанны Самари» (1877), «Качели» (1876), «Бал в Мулен де ла Галетт» (1876). Как и другие члены их маленького кружка, Ренуар тоже захвачен передачей света, вечно все изменяющего и преобразующего.
В конце 70-х годов в творчестве Ренуара намечается перелом. Его уже тяготит постоянная работа на пленэре. Ему хочется «пройти» этюд в мастерской, хочется выявить объем изображаемых предметов… Его тянет к классике. Ренуар начинает увлекаться Энгром. А после поездки в Италию в 1881 году, где он восхищается помпейскими росписями и Рафаэлем, художник меняет манеру письма. Она становится гладкой, сухой. Рисунок делается более точным, он подчеркивает контуры. Черты этого стиля, называемого «сухим» или «острым», проявляются в полотнах «Большие купальщицы», «Прическа», «После полудня в Варжемоне» и др.
Как своеобразную реакцию на «сухой» стиль можно рассматривать творчество «перламутрового» периода (конец 1880-х — начало 1900-х годов) — поэтичнейшего периода в его живописи. Легкие бледно-розовые рефлексы ложатся на обнаженные тела моделей, играют, на их коже, как на перламутре или жемчуге («Маленькая белокурая купальщица», «Ода цветам»). Этот период совпадает с полосой все большего признания Ренуара. Его выставка в Париже в 1892 году пользуется огромным успехом. В 1900 году его награждают орденом Почетного легиона. Покончено, наконец, с вечной нуждой — художник путешествует по Алжиру, Испании, Голландии… Покупает себе дом на юге Франции — в Кань, где живет затем до самой смерти. В Кань он почти полностью посвящает себя изображению женских моделей. Позируют обычно служанки. Чаще других — Габриэль. В полотнах этого времени нет изысканной утонченности красок, свойственных его импрессионистским полотнам. Ренуар пишет густо, употребляя теплые тона с преобладанием красного и розового (отсюда название периода—«красный»).
Ренуар был не только живописцем. Он одинаково успешно выступал и как график и скульптор. Он не приукрашивал модели, не льстил им. Он находил прекрасное в реальном. И понятно в связи с этим признание известного современного итальянского писателя, живописца и общественного деятеля Карло Леви: «Я знаю людей, которые в тюремной камере, для того чтобы защитить себя от одиночества, от разрыва со временем, обращали свои мысли к картинам Ренуара, как к последнему и наиболее высокому выражению свободы, к которой стремится человек».
Об отце
Жан РЕНУАР. Из книги «Огюст Ренуар»
Перевод с французского Олега ВАСИЛЬЕВА
|
Когда Ренуар писал, он бывал так поглощен сюжетом, что не видел и не слышал того, что происходит вокруг. Однажды Моне, у которого вышли сигареты, попросил дать ему закурить. Не получив ответа, он стал шарить у своего друга в кармане, где тот всегда держал табак. Нагибаясь, он пощекотал бородой его щеку. Мой отец отсутствующим взглядом посмотрел в лицо друга, находившееся в нескольких сантиметрах от его собственного, ничуть этому не удивился, только произнес: «Ах это ты!» — и продолжал водить кистью, почти не отрываясь.
…В лесу Фонтенбло встречались животные. «Эти олени и лани так же любопытны, как и люди!» Они привыкли к молчаливому посетителю, который почти неподвижно стоял против мольберта. Ренуар долго не догадывался об их присутствии. Когда он отходил от мольберта, чтобы судить на расстоянии об эффекте, вокруг начиналось бегство: шелест травы под копытами открыл Ренуару присутствие четвероногих зрителей. Он неосмотрительно принес им хлеба. «Они стали толпиться за моей спиной, толкать меня мордой, дышать в шею. Приходилось порой поступать круто… Дадите вы мне наконец писать или нет?»
Однажды утром Ренуара, занятого установкой мольберта на полянке и озабоченного тем, что тучка «изменила мои краски», удивило отсутствие его постоянных спутников. Их, возможно, распугала парфорсная охота. «Мне хотелось бы перестрелять этих олухов в красных фраках!.. Если ад существует, то я знаю, как их станут наказывать: за ними будут гнаться олени, пока они не задохнутся от усталости!» Когда речь заходила о физических страданиях, безразлично — людей или животных, воображение делало для него этот разговор непереносимым.
Ренуар вскоре понял причину отсутствия животных: шелест в кустах указывал на то, что там посторонний. Поняв, что его обнаружили, из-за деревьев вышел человек, чей вид не внушал доверия. Одежда на нем была помята и грязна, глаза смотрели растерянно, руки дергались. Отец решил, что перед ним сбежавший из дома умалишенных больной. Вооружившись тростью, он решил защищаться. Незнакомец остановился в нескольких шагах от отца и произнес дрожащим голосом: «Умоляю вас, дайте кусок хлеба, я умираю с голоду!» Это был журналист-республиканец, разыскиваемый полицией Наполеона. Он убежал от агентов, которые пришли за ним, выскочив через балкон смежной квартиры и спустившись по лестнице соседнего дома. Сев на первый поезд, отходивший с Лионского вокзала, он слез в Море-сюр-Лоэн. Беглец уже двое суток бродил без пищи по лесу. Обессилев, он предпочитал сдаться полиции, чем продолжать скрываться. Ренуар сбегал в деревню и принес оттуда куртку и ящик художника. «Вас примут за одного из наших. Здесь никому в голову не придет вас расспрашивать. Крестьяне привыкли видеть, как мы разгуливаем». Рауль Риго провел несколько недель в Марлотт вместе с художниками. Писсарро предупредил друзей беглеца в Париже, которые переправили его в Англию, где он оставался до падения Второй империи.
Такова первая часть приключения. Вот его окончание: прошло несколько лет. Произошли война, разгром, бегство Наполеона III. Ренуар возвратился в Париж незадолго до конца Коммуны. Триумф Курбе, ставшего великим политическим деятелем, и разрушение Вандомской колонны*, почитаемое художником венцом его назначения, не вскружили голову юному собрату. Ни Коммуна, ни император, ни республика не рассеют тумана, который простирается между природой и глазами человека.
___________
*Вандомская колонна — колонна на Вандомской площади в Париже, установленная в честь побед Наполеона. В 1871 году в соответствии с декретом Парижской коммуны Вандомская колонна была разрушена как символ милитаризма и завоевательных войн.
|
|
Ренуар. Портрет Жанны Самари |
Поэтому Ренуар работал над единственной задачей, которая его занимала: над рассеиванием этого тумана. Он писал. Как-то он расположился со своим мольбертом на берегу Сены. К нему подошли несколько национальных гвардейцев. Он не обратил на них внимания. Погода была чудесной: неяркое зимнее солнце заливало все золотисто-желтым светом, открывая в воде краски, до того им не подмеченные. Отдаленный гул снарядов версальцев, обстреливавших форт Мюэтт, едва заглушал тихий плеск воды у набережной. У одного из гвардейцев внезапно возникло подозрение. Этот человек, покрывавший полотно таинственными мазками, не мог быть настоящим художником. Это был версальский шпион! И его картина была планом набережных Сены, необходимым для подготовки высадки отрядов противника. Он поделился своими подозрениями с другими гвардейцами: новость мгновенно распространилась. Ренуара окружила толпа. Кто-то настаивал на том, чтобы сбросить художника в воду. «Холодная ванна мне ничуть не улыбалась, но мои объяснения были бесполезны. У толпы нет мозгов». Национальный гвардеец предложил свести шпиона в мэрию VI округа, чтобы его там расстреляли. «Он, может быть, даст показания!» Старая женщина требовала, чтобы шпиона утопили: «Топят же котят, а уж они наверняка не натворили того, что он». По счастью, гвардеец настоял на своем, и отца потащили в мэрию VI округа. Там круглые сутки дежурил взвод для расстрела шпионов. Ренуара уже вели к месту казни, когда он вдруг увидел беглеца из Марлотт. Тот был великолепен — опоясан трехцветным шарфом, со свитой в блестящих мундирах. Ренуару удалось привлечь его внимание. Рауль Риго бросился к нему и, сжал в своих объятиях. Поведение толпы тотчас изменилось. Отец проследовал вдоль строя отдающих честь гвардейцев за своим спасителем на балкон, откуда открывался вид на площадь, где толпились зеваки, сбежавшиеся посмотреть на расстрел шпиона. Риго представил отца толпе. «Марсельезу» в честь гражданина Ренуара!» — скомандовал он. Я представляю себе смущение моего отца, неловко кланяющегося и неумело отвечающего на приветствия и крики толпы.
