Воля и воображение
В энциклопедических словарях понятие «воля» определяется обычно как «способность свободного самоопределения к тем или иным действиям». Мы принимаем это определение за непогрешимую истину. На самом же деле оно совершенно неправильно, ибо воля, в которую мы так незыблемо верим, неминуемо терпит поражение всякий раз, как только вступает в конфликт с воображением. Это закон непреложный, не знающий никаких исключений.
«Это кощунство! Это парадокс!» — скажете вы. «Нисколько. Это истина, чистейшая истина», — отвечу я вам.
Если вы хотите в ней убедиться, откройте глаза, взгляните вокруг себя и постарайтесь уяснить себе то, что вы видите. Вы поймёте тогда, что моё утверждение — не теория, взятая из воздуха или порождённая больным мозгом, а лишь простое выражение того, что имеется в действительности.
Предположим, что перед нами на полу доска
Почему же, однако, вы не падаете, когда доска лежит на полу, и почему вы должны непременно упасть, если она прикреплена высоко над землёй? Просто-напросто потому, что в первом случае вы представляете себе, воображаете, что вам вовсе не трудно пройти с одного конца доски до другого, тогда как во втором случае в вашем воображении возникает представление, что вы этого сделать не можете.
Заметьте себе, что у вас было желание пройти по доске: достаточно было вам, однако, вообразить, что вы пройти не можете, как это действительно становится для вас абсолютно немыслимым.
Кровельщики и плотники ходят свободно по доскам, расположенным на большой высоте, — но именно потому, что у них развивается представление об этой возможности. Ощущение головокружения вызывается только нашим представлением о том, что мы можем упасть. Это представление превращается мгновенно в действительность, несмотря на всё напряжение нашей воли; это превращение совершается тем более быстро, чем сильнее мы боремся с нашим представлением.
Возьмём человека, страдающего бессонницей. Когда он не производит усилий, чтобы уснуть, он лежит в постели совершенно спокойно. Чем больше, однако, он будет хотеть, стараться уснуть, тем это ему будет труднее и тем больше он будет возбуждаться.
Всякий из нас наблюдал, вероятно, что когда мы забываем чьё-нибудь имя и ломаем себе голову, стараясь его вспомнить, оно ни за что не приходит нам на ум; как только, однако, мысль «я забыл» мы заменяем другой — «я сейчас вспомню», так спустя самое короткое время, без всякого напряжения с нашей стороны, имя действительно всплывает в нашем сознании.
Если среди вас есть велосипедисты, пусть они вспомнят, как они учились ездить. Они садились на велосипед, судорожно сжимали обеими руками руль и были всецело во власти боязни упасть.
Заметив неожиданно посреди дороги небольшой камень или едущий навстречу экипаж, они старались избегнуть препятствий, но чем больше употребляли для этого усилий, тем неизбежнее было для них столкновение.
А кому из нас не приходилось испытывать приступ смеха? И разве не замечали мы, что смех становится всё сильнее и сильнее, чем больше мы стараемся его подавить?
Что же происходит в нас во всех этих случаях? Я не хочу упасть, но не могу удержаться; я хочу уснуть, но не могу; мне хочется вспомнить имя этого человека, но я не могу; я хотел бы избегнуть препятствия, но не могу; хотел бы удержаться от смеха, но не могу.
Совершенно очевидно, что во всех этих конфликтах всякий раз без исключения воображение берёт верх над волей.
Разве — по аналогии с этим — не наблюдаем мы постоянно, что командир, становящийся во главе отряда, легко увлекает его за собою в атаку; между тем как один только крик «спасайся кто может!» почти неминуемо вызывает неудержимое бегство. Чем же это объясняется?
Исключительно тем, что в первом случае у солдат пробуждается представление, что они должны идти вперёд, в атаку, тогда как во втором случае воображение говорит им, что они побеждены и только поспешным бегством могут спасти себе жизнь.
Панург, несомненно, учитывал заразительное действие примера (точнее говоря, влияние воображения), когда во время плавания на корабле, желая отомстить одному ехавшему с ним вместе купцу, купил у него самого большого барана и бросил его в море: он знал, что всё стадо тотчас же кинется следом за ним.
Нам, людям, тоже в большей или меньшей степени присуще это стадное чувство. Вопреки своему желанию мы неминуемо следуем чужому примеру, только потому, что представляем себе, будто иначе поступить мы не можем.
Я мог бы привести ещё тысячу таких же примеров, но боюсь утомить ваше внимание. Тем не менее я не могу обойти молчанием ещё один факт, который наглядно покажет вам, каким невероятным могуществом обладает воображение, иначе говоря, наше бессознательное «я» в его борьбе с нашей волей.
Есть много алкоголиков, которым очень хотелось перестать пить, но которые не в силах удержаться от вина. Порасспросите их — они вам совершенно искренне скажут, что у них большое желание начать трезвый образ жизни, что вино им просто-напросто противно, но что их неудержимо тянет к вину вопреки их воле, вопреки тому, что они прекрасно сознают, какой вред оно им причиняет…
Точно так же и многие преступники совершают преступления помимо своей воли, и если вы их спросите о мотивах, они вам ответят: «Я не мог удержаться, меня толкало что-то, что было сильнее меня».
И алкоголики, и преступники говорят чистейшую правду: они вынуждены делать то, что они делают, и при этом только потому, что их воображение говорит им, что они удержаться не могут.
Как бы ни гордились мы нашей свободной волей, как бы твёрдо ни верили в то, что мы вольны в своих действиях, — на самом деле мы только жалкие марионетки в руках нашего воображения. Но как только мы научаемся управлять нашим воображением, так сейчас же приходит к концу эта наша печальная и ничтожная роль.
Внушение и самовнушение
После всего нами сказанного мы можем сравнить воображение с бурным потоком, который неудержимо увлекает попавшего в него несчастного человека несмотря на все его старания достичь спасительного берега. Поток этот кажется нам неукротимым. На самом же деле нам достаточно его изучить и узнать те законы, которые им управляют: тогда мы сумеем направить его в другое русло, сумеем поставить на нём турбину и превратить его силу в движение, в тепло, в электричество.
Если этот пример вас не удовлетворяет, мы можем сравнить воображение с диким конём без узды и без повода. Что остаётся всаднику, как не отдаться на волю такого коня и мчаться куда тот захочет? Очень часто, конечно, он может при этом сломать себе шею и очутиться во рву. Но достаточно всаднику наложить узду на коня, как роли тотчас же меняются. Уже не конь несёт всадника, а всадник направляет коня куда хочет.
Уяснив себе огромную силу нашего бессознательного «я» или, что то же, нашего воображения, вы убедитесь сейчас из моих слов, что эта, на первый взгляд, неукротимая сила поддаётся так же легко обузданию, как бурный поток или бешеный конь.
Но для этого прежде всего необходимо дать точное определение двум понятиям, которые очень часто употребляются без достаточного понимания их истинного значения. Эти понятия — внушение и самовнушение.
Что такое, в сущности, внушение? Мы могли бы определить это понятие как «процесс внедрения определённой мысли в мозг другого человека». Но существует ли такой процесс в действительности? В сущности говоря, нет. В качестве самостоятельного процесса внушения не существует: его необходимейшей предпосылкой, без которой оно вообще немыслимо, служит то, чтобы оно у лица, поддающегося внушению, превратилось в самовнушение. Последнее же понятие мы определяем как «внедрение определённой мысли нами самими в нас же самих». Мы можем сделать человеку внушение, но если бессознательное «я» этого человека внушения не воспримет, если оно его, так сказать, не «переварит», превратив его при этом в самовнушение, то внушение как таковое ни малейшего результата не достигнет.
Мне неоднократно приходилось внушать самые простые и заурядные мысли людям, обычно очень легко поддающимся внушению, причём все мои усилия были бесплодны. Объясняется это тем, что бессознательное «я» в этих случаях отказывалось воспринимать внушение и не превращало его в самовнушение.
Применение самовнушения
Я указал уже на то, что мы можем овладеть и научиться управлять воображением, всё равно как направить в спокойное русло бурный поток или укротить дикого коня. Для этого необходимо, во-первых, убедиться, что это возможно (на самом деле это почти никому не известно), а во-вторых — узнать способ, как осуществить это в действительности. Способ этот чрезвычайно простой.
Сами того не желая и не замечая, совершенно бессознательно мы применяем его изо дня в день с самого нашего рождения. К сожалению, однако, мы часто применяем его неправильно и притом во вред самим же себе. Этот способ — не что иное, как самовнушение.
Вместо того чтобы воспринимать по обыкновению бессознательные самовнушения, необходимо применять самовнушения сознательные. Это производится следующим образом. Сперва следует тщательно обдумать объект предполагаемого самовнушения и лишь затем, в зависимости от тех или иных доводов разума, повторить несколько раз, не думая ни о чём постороннем: «Это сбудется» или, наоборот, «это пройдёт» — «так будет» или «не будет» и т.п. Если наше бессознательное «я» воспримет это внушение, то есть превратит его в самовнушение, то внушённое представление осуществится с буквальной точностью.
В таком понимании самовнушение совпадает с тем, что я понимаю под гипнотизмом, который я определяю наипростейшим образом как влияние воображения на душевное и физическое естество человека.
Влияние это бесспорно. Чтобы не возвращаться к предыдущим примерам, я приведу несколько других.
Если вы убедите себя в том, что вы можете сделать что-либо, само по себе возможное, — то вы это сделаете, как бы вам это ни было трудно. Если же, наоборот, вы вообразите, что не можете сделать какой-нибудь самой простой вещи, то вы действительно окажетесь не в состоянии её осуществить и самый ничтожный бугорок покажется вам непреодолимой горной вершиной.
Это явление мы наблюдаем у неврастеников: считая себя не способными ни на малейшее усилие, они действительно очень часто не могут пройти и десяти шагов, не испытав при этом ощущения невыносимой усталости. Такие неврастеники при попытке выйти из владеющего ими тяжёлого и подавленного состояния погружаются в него всё больше и больше — всё равно как утопающие, которые, стараясь спасти свою жизнь и выплыть на поверхность воды, при каждом таком своём усилии опускаются всё глубже и глубже на дно.
Совершенно так же обстоит дело и с любым болевым ощущением: человеку достаточно представить себе, что испытываемая им боль проходит, как он действительно чувствует, что она мало-помалу исчезает; и наоборот, достаточно одного лишь представления о боли, для того чтобы на самом деле её ощутить.
Я знаю людей, которые заранее предсказывают, что в такой-то день, при таких-то условиях у них заболит голова. И действительно, в назначенный день, при указанных условиях у них делается мигрень. Они сами вызвали у себя эту боль, в то время как другие обладают способностью — при помощи сознательного самовнушения — устранять любые болевые ощущения.
Я превосходно сознаю, что можно легко прослыть сумасшедшим, когда высказываешь мысли, противоречащие твёрдо установившимся взглядам. Но всё равно, рискуя даже таким приговором, я тем не менее утверждаю: очень многие люди больны физически или душевно только потому, что они воображают свою болезнь — безразлично, телесную или психическую. Многие совершенно не могут ходить, между тем как у них нет ни малейшего органического повреждения: их неспособность ходить объясняется исключительно тем, что они воображают, будто у них паралич. Как раз такие больные наиболее быстро достигают поразительных успехов и полного исцеления.
Есть много людей, которые счастливы или несчастны только потому, что они представляют себе самих себя счастливыми или несчастными: из двух людей, находящихся в совершенно равных условиях, один может чувствовать себя безмерно счастливым, другой же — безнадёжно несчастным.
Неврастения, заикание, различные фобии, клептомания, некоторые виды параличей и прочее — суть не что иное, как результаты воздействия бессознательного «я» на наше телесное и душевное бытие.
Но если бессознательное «я» служит источником многих наших страданий, то оно же, с другой стороны, может способствовать также и нашему исцелению от физических и душевных недугов. При этом оно способно не только устранять им же самим порождённое зло, но и исцелять действительные, реальные заболевания — настолько велико его могущество над нашим организмом.
Попробуйте уединиться у себя в комнате, усядьтесь поудобнее в кресле, закройте глаза, чтобы не отвлекаться ничем посторонним, и думайте несколько секунд только об одном: «то-то и то-то проходит» или «то-то и то-то сейчас наступит».
Если действительно в результате этого получится самовнушение — иными словами, если ваше бессознательное «я» усвоит мысль, которую вы в него старались внедрить, — то вы тотчас же, к удивлению своему, убедитесь, что мысль эта в самом деле превратилась в действительность. (Существенной особенностью мыслей, воспринимаемых путём самовнушения, является то, что они живут в нас для нас самих незаметно и что мы узнаём об их существовании только на основании тех внешних проявлений, которые они вызывают.) При этом необходимо, однако, соблюдать чрезвычайно важное и существенное правило: применение самовнушения должно совершаться без всякого участия воли. Ибо если воля находится в конфликте с воображением, если вы будете думать: «Я хочу, чтобы то-то и то-то наступило», между тем как ваше воображение говорит: «Сколько бы ты этого ни хотел, этого всё-таки не будет», — то в результате вы не только не достигнете желаемого, но получите совершенно обратный эффект. Правило это имеет решающее значение и объясняет нам, почему лечение душевных заболеваний достигает столь ничтожных результатов, когда усилия его устремляются, главным образом, на перевоспитание воли. Последнее необходимо заменить воспитанием, развитием воображения; именно благодаря этой особенности мой метод достигает успешных результатов также и в тех случаях, в которых терпят крушение другие, очень распространённые способы лечения.
Многочисленные наблюдения, которые я производил ежедневно в течение двадцати лет и которые старался изучать всегда самым тщательным образом, привели меня к нижеследующим выводам, выражаемым мною в форме законов:
- 1. В конфликте между волей и воображением во всех без исключения случаях побеждает последнее.
- 2. В конфликте между волей и воображением сила воображения прямо пропорциональна квадрату силы воли.
- 3. Если между волей и воображением разногласия не существует и они устремлены в одном направлении, то равнодействующая сила представляет собою не сумму, а произведение обеих энергий.
- 4. Воображение доступно воздействию и управлению.
(Выражения «прямо пропорционально квадрату силы воли» и «произведение обеих энергий» не следует понимать буквально. Они должны лишь более наглядно иллюстрировать высказанную мысль.)
Из моих слов можно было бы вывести заключение, что ни один человек не должен быть болен. В сущности, оно так и есть. Почти все без исключения болезни могут быть устраняемы при помощи самовнушения. Это моё утверждение звучит, правда, очень смело и мало правдоподобно.
Но я ведь и не говорю, что все болезни всегда устраняются; я только утверждаю, что они могут быть устраняемы. В этом, конечно, большое и существенное различие.
Для того чтобы, однако, люди могли применять сознательные самовнушения, им нужно показать, как это делать, — всё равно как учат детей читать и писать, как обучают музыке и т.п.
Как я говорил уже выше, самовнушение есть орудие, присущее нам от рождения. Мы играем им в течение всей нашей жизни, совсем как ребёнок игрушкой. Между тем орудие это опасное: при неосторожном, бессознательном пользовании оно может серьёзно поранить и даже убить человека. И наоборот, при сознательном применении оно становится спасительным средством. Про него можно сказать то же самое, что сказал Эзоп про нашу способность речи: «Это самая хорошая и в то же самое время самая плохая вещь в мире».
В дальнейшем я постараюсь показать, каким образом каждый человек может сам на себе испытать благодетельное действие сознательно применяемого самовнушения.
Говоря «каждый человек», я, в сущности, немного преувеличиваю, ибо есть две категории людей, у которых сознательное самовнушение достигается с большим трудом:
- 1. умственно отсталые, не способные понять того, что им говорят;
- 2. люди, которые понять не желают.
Как научиться применению сознательного самовнушения
Основные принципы метода могут быть выражены в нижеследующих немногих словах:
В каждое данное мгновение можно думать только об одной вещи — иными словами, две мысли могут проникнуть в наш разум только последовательно, одна за другой, но ни в коем случае не одновременно.
Каждая мысль, овладевающая целиком нашим сознанием, становится для нас истиной и стремится превратиться в действительность.
В самом деле: если вам удастся внедрить в сознание больного мысль, что его болезнь исчезает, то она действительно будет исчезать; если вы вселите в клептомана представление о том, что он не будет больше красть, он действительно перестанет красть, и т.п.
Такого рода педагогическое воздействие может показаться, на первый взгляд, совершенно немыслимым — на самом же деле оно чрезвычайно просто. Для этого достаточно наглядным путём—при помощи ряда соответствующих, последовательно проведённых опытов, — так сказать, обучить человека азбуке сознательного мышления. При строгом соблюдении даваемых ниже указаний успешный результат, безусловно, обеспечен, если только вы не имеете дела с лицами, принадлежащими к одной из двух вышеупомянутых категорий.
Первый (подготовительный) опыт. Ученик должен стать совершенно прямо, вытянувшись неподвижно, как железная балка; ноги его должны быть сомкнуты сверху донизу; подвижными должны быть только лодыжки, всё равно как если бы они были шарнирами. Скажите ученику, чтобы он представил себе, что его тело сейчас — доска, прикреплённая к полу своим нижним концом при помощи петель, что доску эту с большим трудом удалось привести в равновесие; при малейшем толчке спереди или сзади доска без малейшего сопротивления тяжело упадёт в направлении толчка. Вслед за этим скажите ученику, чтобы, как только вы его потянете сзади за плечи, он упал, не оказав ни малейшего сопротивления, вам на руки, слегка лишь повернувшись на шарнирах, то есть так, чтобы его ноги остались по-прежнему как бы прикреплёнными к полу. Затем действительно потяните его слегка за плечи. Если опыт этот с первого раза вам не удастся, продолжайте его до тех пор, пока не достигнете полного или хотя бы частичного результата.
Второй опыт. Скажите ученику, что, с целью показать ему наглядно действие воображения, вы сейчас попросите его усиленно думать: «Я падаю назад, я падаю назад» и т.д.; пусть он при этом не думает ни о чём другом, не проверяет себя, не размышляет над тем, падает ли он действительно или нет, может ли он удариться при падении и т.д. и т.п.; с другой стороны, 0ц вовсе не должен падать назад из одного только желания оказать вам любезность, он должен только, почувствовав, как его что-то тянет назад, последовать тотчас же этому влечению, не оказывая ему никакого сопротивления.
Вслед за этим заставьте ученика высоко поднять голову, положите ему правый кулак сзади на шею, а левую руку на лоб и скажите: «Думайте: "я падаю назад, я падаю назад" и т.д.; — вы действительно падаете назад, вы падаете назад» и т.д. В это время ведите слегка левой рукой по направлению к его левому виску поверх ушей, а правую между тем медленно, очень медленно, но равномерно отводите от шеи.
Вы сейчас же почувствуете, как ученик сделает лёгкое движение назад, а затем либо задержит движение, либо же действительно упадёт. В первом случае скажите ему, что он оказал сопротивление, что он не думал о том, что он падает назад, а лишь том, что может при падении ушибиться. Эхо совершенно несомненно, так как если бы у него не было этой мысли, то он неминуемо упал бы как бревно. Повторите поэтому опыт и говорите на сей раз повелительным тоном, как бы желая заставить ученика вас послушаться. Повторяйте опыт до тех пор, пока не достигнете полного или частичного успеха. При этом рекомендуется встать лучше чуть-чуть поодаль от ученика, левую ногу выставить вперёд, а правую назад, чтобы при падении он не увлёк вас за собой.
Третий опыт. Поставьте ученика перед собой. Тело его по-прежнему вытянуто, ноги плотно сжаты. Приложите легко, не надавливая, руки к его вискам, смотрите пристально и не моргая на его переносицу, заставьте его думать: «Я падаю вперёд, я падаю вперёд», — повторяйте при этом сами, выговаривая внятно каждый отдельный слог: «Вы па-да-е-те впе-рёд, вы па-да-е-те вперёд», — и не сводите при этом с него глаз.
Четвёртый опыт. Заставьте ученика вытянуть руки, сложить их и сжать изо всех сил пальцы так, чтобы в них появилась лёгкая дрожь. Смотрите на него как в предыдущем опыте и надавливайте слегка своими ладонями его руки, как будто стараясь ещё крепче сжать их. Скажите ему, что теперь он не может разжать руки; вы сосчитаете до трёх, и при слове «три» пусть он попробует разжать их, думая непрерывно: «Я не могу, я не могу и т.д.», — он убедится, что это действительно невозможно. Вслед за этим начните медленно считать «раз, два, три» и сейчас же добавьте, опять растягивая слоги: «Вы не мо-же-те, вы не мо-же-те» и т.д. Если ученик в самом деле напряжённо думал: «Я не могу», то его пальцы не только не разомкнутся, но будут сжиматься тем сильнее, чем больше он будет стараться их разжать. Он достигает при этом результата, обратного тому, какой ему бы хотелось. По прошествии нескольких секунд скажите ему: «Теперь думайте: "я могу"»,—пальцы его тотчас же разомкнутся.
Во время этого опыта необходимо всё время пристально смотреть на переносицу ученика, а он, в свою очередь, тоже должен не отводить взгляда от ваших глаз.
Если тем не менее он может все-таки разжать руки, не думайте, что это ваша вина. В этом всегда виноват ученик — он недостаточно думал: «Я не могу». Скажите ему это уверенным тоном и начните опыт сначала.
Рекомендуется вообще говорить всегда повелительным тоном, не допускающим никакого непослушания. Этим не сказано, чтобы нужно было повышать голос; наоборот, предпочтительнее говорить обычным голосом, но только резко и повелительно выговаривать каждое слово.
При успехе этого опыта у вас получатся, несомненно, и все остальные — вы достигнете этого без большого труда, если только в точности будете соблюдать данные выше указания.
Некоторые субъекты крайне восприимчивы; это можно сразу заметить по тому, что у них очень легко удаются опыты сведения пальцев и других членов тела. После двух, трёх удачных опытов вам уже не приходится говорить: «Думайте о том-то и о том-то»; достаточно сказать, например, просто, но повелительным тоном, каким вообще можно только достигать успешных внушений: «Сожмите руку в кулак — сейчас вы уже не в состоянии её разжать»; «Закройте глаза — вы их теперь не можете открыть» и т.п. И действительно, испытуемое лицо не может ни разжать рук, ни раскрыть глаз, сколько бы оно ни прилагало усилий к этому. Как только, однако, спустя несколько мгновений вы ему скажете: «Теперь вы можете», — у него сейчас же наступает расслабление мышц.
Эти опыты можно разнообразить до бесконечности. Я приведу несколько примеров. Ученика заставляют скрестить руки и внушают, что они срослись между собой; кладут руки на стол и внушают, что они приклеились; говорят ученику, что он не может встать с кресла; заставляют его встать и внушают, что он не в состоянии ходить; кладут на стол перо и говорят, что оно весит сто килограммов и что его невозможно поднять, и т.п.
Я настоятельно подчёркиваю ещё раз, что все эти явления вызываются не внушением, а самовнушением — внушение лишь извне возбуждает последнее.
_______________
ПРИМЕЧАНИЕ. Вышеприведённые указания преследуют исключительно цель научить проведению опытов над другими людьми. Производить эти опыты над самим собой не рекомендуется, так как обычно поставить самого себя в желательные условия не удаётся и успешные результаты поэтому не достигаются.
_______________
