Рис. 4-2. Уровень гнева, выражаемого испытуемыми, когда помощник экспериментатора демонстрировал состояние гнева (Schachter and Singer, 1962).
Двухфакторная теория делает четкие предсказания эффектов подобных экспериментальных вариаций. Предполагалось, что возбужденные, но не информированные испытуемые будут находиться в состоянии неопределенности относительно своих странных ощущений (побочных действий препарата). Их когниции, связанные с этими ощущениями, должны, следовательно, с большой легкостью поддаваться влиянию подходящих ситуационных ключевых сигналов, таких, как поведение помощника экспериментатора. Они должны воспринимать действия этого субъекта в качестве ключевых сигналов к тому, что они должны чувствовать сами, как если бы они говорили сами себе: «Так как он злится из-за этого опросника, я тоже должен быть раздражен из-за него». Под влиянием этого убеждения, они, вероятно, будут испытывать чувство гнева и открыто проявлять его в своем поведении.
Хотя и были некоторые неясности в полученных результатах, действия наивных испытуемых, в общем, соответствовали предсказаниям теории. Система оценивания, использованная наблюдателями, слишком сложна, чтобы описывать ее здесь, но по существу, как можно видеть из рис. 4-2, возбужденные неинформированные испытуемые в весьма сильной степени поддались влиянию поведения помощника экспериментатора и проявили высокий уровень явно выраженного гнева.
Этот интригующий эксперимент быстро привлек большое внимание и стимулировал значительное число исследований. Некоторые из них подвергли сомнению те или иные аспекты теории и/или процедуры эксперимента1.
____________
1Следует отметить некоторые неудачные попытки воспроизведения эксперимента Шехтера—Зингера, например, Mashall and Zimbardo (1979) и Maslach (1979). Довольно полный обзор литературы по данной теме представлен: Reiserszein (1983). Интересующийся читатель может ознакомиться с обсуждением этой проблематики в работе Leventhal (1980). См. также: Leventhal and Tomarken (1986).
Тем не менее теория, по-видимому, работает при следующих условиях: когда индивидуум находится в состоянии умеренного (не сильного) возбуждения, когда он оказывается в неоднозначной, трудно определимой ситуации, и когда он не понимает, чем именно вызвано его возбуждение.
Эксперименты сложной атрибуцией
Особый интерес у психологов был вызван одним из следствий эксперимента Шехтера—Зингера: эмоциональные переживания, судя по всему, могут легко подвергаться влиянию атрибуций. Точно так же, как испытуемые в этом эксперименте, по-видимому, чувствовали раздражение и гнев, когда (под влиянием помощника экспериментатора) они приписывали свое физиологическое возбуждение неприятным, затрагивающим интимную сферу пунктам опросника, другие люди теоретически не должны испытывать гнев, если они думают, что их телесные ощущения были обусловлены чем-то таким, что обычно не порождает гнев. Нельзя ли в таком случае, задаются вопросом некоторые исследователи, уменьшить эмоциональные реакции людей, если каким-то образом сделать так, чтобы они приписывали свое возбуждение неэмоциональным источникам?
Мы будем рассматривать здесь возможные изменяющие эмоции влияния ложных атрибуций (названных так потому, что возбуждение, фактически продуцируемое эмоциогенным стимулом, неправильно приписывается другому правдоподобному источнику).
Читатель может получить представление о том, что имеют в виду психологи при обсуждении ложных атрибуций, вспомнив пример Джейн, ожидающей мужчину в условленном для свидания месте. Она эмоционально возбуждена. Однако давайте предположим также, что она приняла новое лекарство незадолго до того, как вышла из своего офиса, и что врач предупредил ее о том, что препарат может вызвать учащенное сердцебиение и неприятные ощущения в желудке — ощущения, схожие с теми, которые переживаются людьми в состоянии гнева. Концепция ложных атрибуций говорит нам, что если Джейн осознает возможные побочные эффекты лекарственного препарата, то она может приписать свое физиологическое возбуждение скорее действию лекарства, чем тому, что молодой человек не явился на свидание. В результате она может не считать себя рассерженной («Это из-за лекарства я так себя чувствую») и, как следствие, не будет испытывать чувство гнева.
Исследования в этой области, как я уже отмечал, не привели к однозначным результатам, но были получены некоторые позитивные данные1, так что теорию можно считать правильной для определенных ограниченных обстоятельств.
Предположим, вы стараетесь успокоить мальчика, сильно разозлившегося на своего брата. Теоретически, согласно результатам данного исследования, вы можете ослабить его побуждение атаковать брата, если сумеете убедить ребенка в том, что он был возбужден не братом, а каким-то другим воздействием — чем-то эмоционально нейтральным, например громким шумом. Действительно, Рассел Гин получил результаты, соответствующие данной концепции.
_______________
1См. два обзора литературы: Leventhal & Tomarken (1986) и Reisenzein (1983).
В проведенном им эксперименте испытуемые — студенты университета фрустрировались помощником экспериментатора и затем, прежде чем получить возможность отомстить ему, подвергались воздействию громкого шума. Те из испытуемых, которые были фрустрированы, но приписывали свое возбуждение неприятному шуму, были склонны наказывать помощника экспериментатора не столь сильно, как те из них, которые не считали, что их возбужденное состояние было вызвано шумом (Geen, 1978). Первые, вероятно, не думали о себе как очень рассерженных и, следовательно, не действовали так, как действовали бы в состоянии гнева.
Однако, как всем нам известно (и как показали некоторые исследования), часто бывает очень трудно убедить оскорбленных людей в том, что на самом деле они не рассержены.
Атрибуции при переносе возбуждения
Энергетизирующее влияние иррелевантного возбуждения. Вообще говоря, мы не ожидаем того, что шум будет способствовать агрессии (если только шум не слишком неприятен), но громкий шум действительно может повышать силу атаки. Такое влияние громкого шума включает разные аспекты, и некоторые из них связаны с атрибуциями.
Во-первых, шум может быть аверсивным. Как мы помним из главы 3, неприятные стимуляции — ненормально высокая температура, гнилостные запахи, раздражающий дым сигарет или даже резкие звуки — могут генерировать агрессивные побуждения. Во-вторых, шум может, в общем, действовать возбуждающе, и это возбуждение порой энергетизирует уже действующие агрессивные тенденции. Рассел Гин и Эдгар О’Нил (Geen & O’Neal, 1969) представили доказательства подобного влияния, продемонстрировав, что, когда люди предрасположены к агрессии (в данном случае из-за того, что они смотрели кинофильм со сценами насилия), те из них, кто подвергался воздействию громкого шума, впоследствии с большей готовностью наказывали своего сокурсника по сравнению с теми, кто слышал только слабые шумы. Громкие звуки, вероятно, действовали возбуждающе, и результирующее общее возбуждение интенсифицировало индуцированные фильмом агрессивные тенденции испытуемых.
Важно подчеркнуть, что не только шум, но и любая возбуждающая стимуляция может иметь подобный эффект. Мы можем быть возбуждены многими вещами, включая физические упражнения, определенные химические препараты, вид других людей, включенных в рискованные занятия, рок-музыку или сексуальные сцены. Барклай, например, показал, что когда в лабораторном эксперименте испытуемые были сексуально возбуждены, то они становились затем более агрессивными по отношению к жертве, чем обычно (Barclay, 1971). Не имеет значения, что именно вызывает повышенное возбуждение; в любом случае оно может энергетизировагь имеющуюся у нас тенденцию атаковать кого-нибудь (при условии, что возбуждение не вызывает у нас хорошего настроения, при котором мы не хотели бы никому причинять ущерб)1.
_____________
1 Обзор некоторых экспериментальных исследований по этому вопросу см.: Rule and Nesdale (1976).
Нетрудно вспомнить другие примеры этого феномена. В XVIII и XIX веках (а может быть, и раньше) в ряде американских индейских племен воины, перед тем как идти сражаться с врагом, исполняли возбуждающие военные танцы. Барабанный бой, крики танцующих и зрителей и физическая активность возбуждали чувства воинов до очень высокого уровня и тем самым интенсифицировали существующие у них агрессивные тенденции. Почти то же самое происходит, когда обычные, цивилизованные люди до такой степени подпадают под воздействие возбужденной толпы, что оказываются способными к совершению насильственных действий.
Теория переноса возбуждения. Энергетизирующее влияние возбуждения представляет собой довольно примитивный феномен, при котором отсутствует мыслительная активность и который может влиять на поведение практически всех видов животных. Однако существует и другой тип подобного влияния, явно более зависящий от когнитивных процессов. Согласно Д. Зилманну, впервые выявившему этот феномен, опосредуемый атрибуциями трансфер возбуждения, продуцированного эмоционально нейтральным событием, может усиливать реакции на другие, более эмоциогенные ситуации (Zillmann, 1978,1979,1983).
Я очень кратко опишу теорию Зилманна. После того как мы возбуждаемся, внутреннее физиологическое возбуждение с течением времени обычно ослабевает, так что мы уже перестаем полностью осознавать его, даже если какое-то остаточное возбуждение у нас еще и сохраняется. Мы можем больше уже и не думать о том, чем было вызвано наше возбуждение. Перестав осознавать источник инициального возбуждения, мы довольно легко можем ошибочно приписать слабое или средней интенсивности возбуждение, которое нами еще ощущается, другому событию, происходящему вскоре после первого. Например, предположим, что вы пришли домой после езды на велосипеде. Ваше тело может быть еще физиологически возбужденным, но через какое-то время вы уже перестаете ясно сознавать ваше возбуждение и фактически уже не вспоминаете о езде на велосипеде. Вы включаете телевизор, и случается так, что в это время показывают выступление политика, который вам не нравится. Вид этой персоны может вызвать эмоциональный всплеск, который вы интерпретируете как сильный гнев. Сохранившееся после вашей поездки остаточное физиологическое возбуждение переносится на политика и тем самым усиливает вашу обычную негативную установку к этой персоне. Более того, по мнению Зилманна, вы интерпретируете ваши эмоции как гнев потому, что вы лучше сознаете недавнее событие (то, что вы видели на телеэкране этого политика), чем предшествующее (вызнавшая физиологическое возбуждение езда на велосипеде). Теория Зилманна переносе возбуждения не ограничивается только агрессией. Он распространил свой анализ на другие формы поведения и другие типы возбуждения и, в частности, получил свидетельства того, что (среди прочего) остаточное сексуальное возбуждение повышает готовность помочь другим или усиливает удовольствие от музыки и чувство юмора1.
_____________
1 См.: Zillmann (1983) и более полное обсуждение этого исследования, как и ссылки на другие релевантные исследования в: Zillmann (1979).
Какова бы ни была подлинная причина возбуждения и выполняемые ими действия, люди, еще испытывающие остаточное возбуждение, склонны приписывать свое возбуждение не действительной причине, но какому-то другому источнику, который 1) они особенно ясно осознают в данный момент и который 2) с достаточной вероятностью мог продуцировать переживаемые ими ощущения. Человек, смотревший эротический фильм и испытывающий при этом сексуальное возбуждение, через какое-то время по окончании фильма может находить услышанную шутку очень смешной. Ясно осознавая шутку, но, не вспоминая в данный момент о фильме, он приписывает свое возбуждение именно шутке и полагает, что ему, следовательно, должно быть очень весело.
