Другие классификации
Физические и вербальные, прямые и непрямые формы агрессии. Агрессивные действия могут быть классифицированы также и другими способами. Они могут быть дифференцированы, например, с точки зрения их физической природы — как физические действия, такие, как удар или пинок, или как вербальные суждения, которые могут подвергать сомнению ценность личности другого человека, быть оскорбительными или выражать угрозу объекту агрессии. Нас может интересовать вопрос, в какой степени действие является скорее прямой атакой агрессора на его первичную жертву (лицо, которому агрессор больше всего хотел бы причинить вред), нежели более косвенным путем к цели нанесения вреда этому человеку. Предположим, человек был оскорблен коллегой по работе. Он может ударить оскорбившего (прямая физическая агрессия) или, в свою очередь, оскорбить его (прямая вербальная атака), или же он может начать распространять об этом человеке порочащие сведения с тем, чтобы повредить его репутации (непрямая вербальная агрессия).
Доллард и его сотрудники из Йельского университета приводят хорошую иллюстрацию непрямой агрессии, выраженной в символической форме:
«Испытуемые были приглашены якобы с целью изучения влияния утомления на простые физиологические реакции. Им не разрешалось спать в течение всей ночи. Они были заядлыми курильщиками, но им не разрешалось курить. Они должны были соблюдать тишину; им не позволялось каким бы то ни было способом развлекаться: ни читать, ни разговаривать, ни играть в какие-либо игры… Будучи подвергнуты этим и другим фрустрациям, они проявляли агрессивность в отношении экспериментаторов. Но эта агрессивность, как выяснилось позднее, в данной социальной ситуации выражалась только косвенно… Один из испытуемых заполнил два листа бумаги рисунками, совершенно явно выражающими насильственную агрессию [см. рис. 1-2]. Расчлененные и выпотрошенные тела были изображены в разнообразных гротескных видах… все они представляли шокирующие деформации человеческого тела. Когда другой испытуемый спросил его, что за люди изображены на рисунке, он ответил: “Психологи!". Конечно, он и его друзья по несчастью изрядно повеселились по этому поводу» (Dollard etal., 1939, p. 45).
 |
|
Рис. 1-2. Спонтанные рисунки, выполненные испытуемым в условиях лишения сна. |
Хотя и юмористическая по замыслу, эта небольшая история фактически отражает некоторые весьма серьезные вещи. Доллард и его сотрудники полагают, что сильнейшие агрессивные тенденции, стимулированные провокацией (Фрустрацией), действуют в направлении воспринимаемого источника фрустрации. Возбужденные люди, следовательно, предпочли бы атаковать источник своих неприятностей столь прямым способом, сколь это возможно, подобно тому как испытуемые в описанном выше эксперименте, вероятно, хотели бы прямо выразить свои эмоции, то есть поколотить фрустрирующих их психологов. Но если фрустрированные люди думают, что за прямую атаку подвергнутся наказанию, то так же, как испытуемые в эксперименте Долларда, они будут выражать свои агрессивные тенденции лишь косвенно, например в форме карикатуры. Злобные замечания, враждебные шутки и злые сплетни — это все примеры косвенной агрессии, которая, вероятно, проистекает из подавляемой прямой агрессии.
Сознательно контролируемые импульсивные (или экспрессивные) аспекты агрессии. Агрессивные действия можно описывать, рассматривая еще один фактор, который, на мой взгляд, пока не привлек достаточного внимания исследователей агрессии: степень, в которой поведение может быть сознательно контролируемым или импульсивным.
В некоторых случаях нападения осуществляются спокойно, расчетливо, преднамеренно, с ясно намеченной целью. Агрессоры знают, какие цели они преследуют, и верят, что их действия окажутся успешными. Наемный киллер, убивая свою жертву, идет на рассчитанный риск, так как полагает, что его шансы на успех существенно выше, чем вероятность пострадать от последствий. Девочка может отшлепать своего младшего брата, чтобы привлечь к себе внимание матери.
Бывает, однако, и так, что нападения совершаются без всякого расчета, без обдумывания плюсов и минусов, собственных выгод и нежелательных для агрессора последствий. Некоторые психологи называют это «коротким замыканием» в нормальном процессе оценивания. Находясь в состоянии эмоционального возбуждения либо в силу особенностей личности, некоторые люди не останавливаются, чтобы подумать о последствиях своих действий, прежде чем начинают физически или словесно атаковать жертву. Их внимание в основном фокусируется на том, чего им больше всего хочется в данный момент,— па их агрессивной цели, и они не принимают и расчет альтернативные способы действия и возможные негативные последствия.
Примерами такого вида агрессии являются многие убийства. Известный детектив из Далласа говорил об этом так: «Убийства происходят оттого, что люди не думают… Взыграла кровь. Завязалась драка, и вот уже кто-то зарезан или застрелен» (цит. no: Mulvihill & Tumin, 1969). Он имел в виду, что подобные убийства представляют собой скорее спонтанные акты, вызванные аффектом, нежели результат продуманного решения уничтожить жертву.
Это, конечно, крайние случаи импульсивной и неконтролируемой сознанием агрессии, но любой из нас с легкостью припомнит множество не столь драматичных примеров. Разве вам самим не случалось поступать по отношению к другому человеку менее доброжелательно, чем вы того хотели бы, или «выговаривать» кому-то более резко, чем вы намеревались? Быть может, вам приходилось говорить такие вещи, которые сознательно вы и не собирались говорить, или даже совершать агрессивные физические действия, которые вы не могли сознательно контролировать. Если вам что-либо подобное знакомо по личному опыту, то вы в этом совсем не одиноки.
Многие ученые не принимают во внимание фактор импульсивности в эмоциональной агрессии и, по-видимому, продолжают считать, что практически любой акт агрессии определяется более или менее продуманным расчетом возможных затрат и выгод, Я полагаю, что подобные расчеты и оценивания иногда оказываются крайне редуцированными, особенно в пылу интенсивных эмоциональных состояний. Из неспособности должным образом оценить этот фактор проистекает, на мой взгляд, существенное недопонимание человеческой агрессии.
Внешнее влияние на импульсивную агрессию. Неконтролируемые сознанием акты импульсивной агрессии не случаются просто так, «ни с того, ни с сего». И они не обязательно в любом случае мотивируются бессознательной враждебностью. На мой взгляд, акты импульсивной агрессии представляют собой эмоциональные реакции, которые «запускаются» интенсивной внутренней стимуляцией. Многие, вероятно, будут удивлены, узнав, как незначительные или нейтральные внешние ситуации могут повлиять на интенсивность внутренней стимуляции. Внутренний «толчок» к агрессии может усилиться настолько, что агрессивная реакция произойдет почти автоматически. Вспомните о «болевых сигналах» в эксперименте Бэрона. Внешняя деталь (информация о испытываемой жертвой боли) усиливала у рассерженных испытуемых внутреннюю стимуляцию к агрессии. Не менее важно, что та деталь ситуации, которая, на первый взгляд, кажется совершенно нейтральной, может стимулировать агрессию, поскольку ассоциируется с ней в уме человека, совершающего агрессивное действие.
Я буду обсуждать этот вопрос более обстоятельно в главе 3, а здесь хотел бы только описать эксперимент, проведенный Кристофером Свэртом и мною (Swart & Berkowitz, 1976). В начале эксперимента испытуемые подвергались грубому обращению со стороны одного из своих сокурсников, а затем имели возможность наблюдать, как их мучитель получал удары электрического тока. Некоторое время спустя, когда этих испытуемых просили наказывать другого человека (не того, кто их фрустрировал), они наказывали особенно охотно и рьяно, если видели при этом какой-либо нейтральный объект, который сам по себе не сигнализировал о боли, но который находился в поле восприятия испытуемых раньше, когда они наблюдали страдания разозлившего их сокурсника. Другими словами, испытуемые видели нечто, напоминавшее о том чувстве удовлетворения, которое они испытывали, наблюдая страдания оскорбившего их человека, и этот напоминающий стимул (объект), очевидно, усиливал агрессивные побуждения, сохранявшиеся от предшествующей провокации (фрустрации).
Другой важный момент в психологии агрессии состоит в том, что иногда агрессивные действия могут быть более (или менее) жестокими вне зависимости от сознательных намерений агрессора. Повышенная агрессивность в описанном эксперименте была обусловлена реакциями испытуемых в отношении нейтрального лица, человека, который не был тем, кто их фрустрировал раньше, и к которому они не испытывали ни особой симпатии, ни антипатии. Им не было до него никакого дела, и все же простое наличие ситуационного стимула, ассоциировавшегося у них в уме с вознаграждаемой агрессией, усиливало агрессивное побуждение. Не отдавая себе в этом ясного отчета, они, по-видимому, реагировали импульсивно и автоматически на стимул, ассоциированный с вознаграждаемой агрессией.
В этом эксперименте, как и во многих других случаях импульсивной (или экспрессивной) агрессии, относительно непроизвольный аспект поведения дополняет более контролируемый и произвольный компонент. Испытуемым в эксперименте Свэрта и Берковица предлагалось наказывать человека, не сделавшего им ничего плохого (нейтральное лицо), и на сознательном уровне они поступали так, как было велено. При этом, однако, в экспериментальной ситуации существовал еще один фактор (стимул, ассоциированный с приносящей удовлетворение ситуацией), вызывающий у них усиление побуждения к агрессии (испытуемые более рьяно выполняли данную им инструкцию). Давайте еще раз рассмотрим пример, который я предлагал выше: мужчина, который почувствовал себя оскорбленным замечанием жены. Он хочет ударить ее и приближается к ней с угрожающим видом. Затем, предположим, он замечает что-то такое, что ассоциировано в его психике с вознаграждаемой агрессией (либо с агрессией в общем): висящий на стене сувенирный клинок, свой собственный портрет, изображающий его как боксера-любителя, фотографию Рембо с пулеметом в руках или, быть может, вызывающий вид его собственной супруги. Любая из этих деталей может усилить агрессивное побуждение, вызванное замечанием жены. Стимул продуцирует внутренние связанные с агрессией реакции, которые усиливают интенсивность порожденных фрустрацией агрессивных побуждений. В результате муж может ударить жену сильнее, чем он сознательно намеревался. Даже если он ее и не ударит, то может нанести гораздо более сильные словесные оскорбления, чем хотел бы. Импульсивные, непроизвольные реакции «накладываются» на произвольный компонент поведения.
НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО ПОВОДУ ГНЕВА, ВРАЖДЕБНОСТИ И АГРЕССИВНОСТИ
Я обсуждал агрессию в общем и ее различные формы. А что сказать о «гневе» и «враждебности», других двух терминах, которые часто употребляются в связи с агрессией? Как они соотносятся с агрессией? Мой ответ на этот вопрос может вызвать удивление. Давайте еще раз обратимся к примеру рассерженного мужа. Он кричит на жену и затем бьет ее. Многие сказали бы, что он «гневается» и что его агрессия является проявлением гнева. Агрессивные действия мужа при этом не отделяются от его гнева. Слово «гнев» в данном случае относится как к внутреннему состоянию, или драйву, который «запускает» агрессивное поведение, так и к действию. Дело осложняется, однако, еще и тем, что слово «гнев» иногда обозначает особое эмоциональное состояние, и, таким образом, в нашем примере мы можем также сказать, что человек чувствует себя сердитым. Очевидно, исследователи только запутают друг друга, если слова, которые они используют, имеют столь различные значения. Научное исследование гнева требует, чтобы мы имели ясное и четко очерченное определение понятия «гнев».
«Враждебность» — еще один термин, который не имеет четкого значения в повседневной речи. Поведение оскорбляющего свою жену мужа может быть описано как проявление враждебности по отношению к жене; но что именно означает подобное утверждение? Относится ли в данном контексте слово «враждебный» к чувствам (эмоциональному состоянию) мужа в данный момент, к его постоянной установке по отношению к жене, или оно просто характеризует его поведение? Этот термин употребляется во всех трех значениях.
Различные значения слов «гнев» и «враждебность» не представляли бы особой проблемы, если бы чувства, экспрессивные реакции, установки и поведение всегда были бы, так сказать, конвергентными. Однако, как всем нам хорошо известно, чувство гнева не всегда открыто выражается в поведении, и мы можем высказывать неблагоприятные мнения о других людях даже и тогда, когда мы не испытываем побуждения нападать па них.
Я буду максимально ясно и точно различать термины «агрессия», «гнев» и «враждебность». Читатель этой книги должен понимать, что я имею в виду, используя эти термины. Определения, которые я буду давать ниже, акцентируют скорее различия, нежели то общее, что есть между этими понятиями. Это, однако, будет стоить труда. Стремясь к ясности и точности, я буду вынужден начать с некоторых из значений, которые обычно вкладываются в эти понятия. Читатель должен иметь в виду, что мое понятие «гнева» не обязательно соответствует значению, в котором оно употребляется неспециалистами.
ГНЕВ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ АГРЕССИИ
Прежде всего, я полагаю, что особенно важно различать понятия «гаев» и «агрессия». В случае агрессии мы имеем дело с действием, направленным на достижение определенной цели: причинить ущерб другому лицу. Это действие, таким образом, направлено на определенную цель. Напротив, гнев (как я буду употреблять это понятие) вовсе не обязательно имеет какую-то конкретную цель, но означает определенное эмоциональное состояние. Это состояние в значительной степени порождается внутренними физиологическими реакциями и непроизвольной эмоциональной экспрессией, обусловленной неблагоприятными событиями: моторными реакциями (такими, как сжатые кулаки), выражениями лица (расширенные ноздри и нахмуренные брови) и так далее; определенную роль, вероятно, играют также возникающие при этом мысли и воспоминания. Все эти сенсорные потоки комбинируются в сознании личности в переживание «гнева».
Из каких бы составляющих ни складывалось это эмоциональное состояние, оно не направлено на достижение цели и не служит реализацией конкретного намерения в той или иной конкретной ситуации. В связи с этим важно отметить то, что гнев как эмоциональное состояние не «запускает» прямо агрессию, но обычно только сопровождает побуждение к нападению па жертву. Однако эмоциональное переживание и агрессивное побуждение не всегда выступают вместе. Иногда люди стремятся причинить ущерб другим людям более или менее импульсивно, не отдавая себе сознательного отчета в собственном состоянии гнева.
Агрессия «запускается» внутренней стимуляцией, которая отличается; от эмоционального переживания. В моем гипотетическом примере мужа, оскорбляющего свою жену, я бы не говорил, что муж бьет свою жену, потому что он разозлен на нее. Скорее, я бы полагал, что атака мужа является результатом побуждения, обусловленного неприятным событием. В данный момент человек может переживать или не переживать состояние гнева, но если он в нем находится, то это состояние выступает вместе с агрессивным побуждением, но не создает его прямо.
ВРАЖДЕБНОСТЬ
На мой взгляд, враждебность можно определить как негативную установку к другому человеку или группе людей, которая находит свое выражение в крайне неблагоприятной оценке своего объекта — жертвы.
Мы выражаем свою враждебность, когда говорим, что нам не нравится данный человек, особенно, когда мы желаем ему зла. Далее, враждебный индивидуум — это такой человек, который обычно проявляет большую готовность выражать словесно или каким-либо иным образом негативные оценки других людей, демонстрируя, в общем, недружелюбие по отношению к ним.
АГРЕССИВНОСТЬ
Наконец, я определяю агрессивность как относительно стабильную готовность к агрессивным действиям в самых разных ситуациях. Не следует смешивать данное понятие с понятием «враждебности».
Людям, которым свойственна агрессивность, которым часто видятся угрозы и вызовы со стороны других людей и для которых характерна готовность атаковать тех, кто им не нравится, присуща враждебная установка к другим людям; но не все враждебно предрасположенные к другим люди обязательно агрессивны. Таким образом, с моей точки зрения, было бы целесообразнее рассматривать агрессивность как предрасположенность к агрессивному поведению.
В общем, я надеюсь, читателю вполне понятно, что я рассматриваю стимулирование агрессии, агрессию, гнев, враждебность и агрессивность как отдельные, различные, хотя и взаимосвязанные феномены.
Ученые могут исследовать, когда и почему тот или иной из этих феноменов значимо связан с любым другим, а также когда и почему их взаимосвязь оказывается слабо выраженной. На мой взгляд, однако, было бы ошибочным полагать, что они суть одно и то же, или даже считать, что они всегда тесно взаимосвязаны.
